Меч князя Буй-тура

— Жаль, жаль… — был разочарован майор… на другом конце провода — Подумалось как-то ненароком, что ты что-нибудь уже раскопал, проводя собственное журналистское расследование и не имея наших процессуальных препон…

— Нет, пока не раскопал, — честно признался Тимур Любимов. — Зато только что говорил с коллегой на эту тему. И тебя вспоминали…

— Как понимаю, недобрым словом, — постарался угадать начальник криминальной милиции, невидимо саркастически усмехнувшись.

— Ну, зачем же так… — попытался разубедить Любимов своего телефонного собеседника. Впрочем, не очень напористо.

— Да вас, журналистов, крючкотворов и бумажных душ — не в обиду будет сказано — хлебом не корми, но дай пройтись по ментам поганым… — пояснил свою позицию Реутов. — Впрочем, спорить не будем. А хочешь, — произнес с явной ухмылкой, — я попытаюсь угадать, с кем ты беседовал о деле и обо мне, естественно?

— Ну, если только с трех раз, — перевел все в шутку Любимов.

— Могу и с одного, — не воспользовался форой начальник КМ.

— Давай, угадывай, — совсем как известный ведущий в телепрограмме «Угадай мелодию», милостиво разрешил Любимов, проникаясь вкусом игры. — Угадывай, а мы «будем посмотреть», как любят повторять у вас в конторе.

— А говорили вы, господин журналист, с коллегой по имени Александра. Не так ли?

Теперь на противоположном конце телефонного провода вместо прежнего самодовольного хмыканья раздался смешок.

— Откуда?.. — удивился Любимов. — Откуда тебе известно? Не «жучки» ли ваши пресловутые?..

Он даже машинально обвел взором углы своей комнатушки.

— Видишь ли, повелитель пера и слова, — продолжил Реутов в ироническом ключе, — наш отдел не ФСБэшная контора, и нам до «жучков» и прочей шпионской техники при наличии «прекрасного» в кавычках финансирования еще шагать и шагать… как от Курска до Камчатки. И все пехом. Менты, и то не все, а только ГИБДДэшники, являются повелителями свистка и жезла, но никак не современной подслушивающей и подсматривающей техники. Просто я, листая номер «Курского курьера», случайно на статью госпожи Луковицкой Александры наткнулся, где она честит нас, ментов продажных, «оборотней в погонах», как говорится, «и в хвост, и в гриву». Вот и подумал, что именно с ней ты и вел разговор… А с кем же еще вести разговор обозревателю криминальных особенностей края и города, если не с коллегой, так не жалующей сотрудников правоохранительных органов?..

— Оказывается, «ларчик просто открывался»… — Был явно разочарован Любимов. — Жаль. С «жучками» же куда как романтичнее…

— Да, с «жучками» романтичнее, — согласился Реутов. — Было бы как в телесериале про ментов. Кстати, о романтике… Интересно, что в моей личности заинтересовало мадам Луковицкую, если, конечно, не секрет?

— Не секрет, — отозвался Любимов, но отозвался по-заговорчески, почти шепотом. — Только она не мадам, а мадамистая мадемуазель — баба-разведенка из породы «дам, не дам», коллекционирующая любовников. У нее, с ее же слов, такое хобби. Не знаю, что у мамзели нашей на уме в действительности, но мне сказала, что имеет желание заполучить в свою коллекцию мента. И выбор ее почему-то пал на тебя… Даже завидно, черт возьми… Одни годами добиваются — и все труды впустую, как вода в песок, другие же и пальцем не пошевельнут — а им нате, на блюдечке с голубой каемочкой, — пожаловался он.

— Вот оно как, — усмехнулся Реутов в далеком своем кабинете, но мембраны телефонных аппаратов сумели передать эту усмешку и через расстояние. — А я, грешным делом, было подумал, что журналистку Александру заинтересовало музейное дело… тут тебе весь набор детективщика: нападение, хищение, полутруп охранника, общественная значимость, историческая ценность… Но нет же — ее привлекла моя скромная персона… да еще в таком интересном ракурсе. Неожиданно как-то… но льстит, тешит мужское тщеславие. Хоть кто-то да интересуется… значит, не совсем пропащий я человек, мужчинка тридцати пяти с лишним лет…

— Да и делом она интересовалась, — счел нужным пояснить Любимов, перебив уничижительно-ироничную риторику начальника криминальной милиции. — Правда, не столько самим делом, как состоянием здоровья потерпевшего Петрова. Хотя еще пару дней назад ей на этого Петрова было наплевать с высокой колокольни… Удивительные метаморфозы…

— Может, в ней заговорило присущее женщинам со времен их праматери Евы милосердие? — выдвинул предположение начальник криминальной милиции.

Выдвинул, впрочем, не очень уверенно, словно давая возможность возразить ему. И Любимов, не задумываясь, возразил: