Едва ли пожилой хозяин лесного двора стал бы слать гонцов в Лунден, но лучше бы в округе не толковали о мерсийском войске, погрузившемся на корабли.
– Кроме того, – продолжил я, – мы и есть теперь люди Этельхельма. И будем считаться таковыми, пока не начнем убивать настоящих его воинов.
У нас хватало захваченных красных плащей, а на щитах мы выжгли кресты. Я посмотрел на Витгара.
– Где ты выучил язык данов? – спросил я. Это было необычно для сакса.
Воин криво усмехнулся:
– Господин, я женат на женщине из этого племени. – Он коснулся уродливого шрама, оставшегося на месте левого уха. – Это ее муж сделал. Он забрал мое ухо, я – его женщину. Честный обмен.
– Воистину так, – согласился я. – Он остался жив?
– Пожил. Но недолго. – Витгар похлопал по рукояти меча. – Расчленитель позаботился об этом.
Я усмехнулся. Расчленитель – хорошее имя для меча, и этому мясницкому клинку скоро найдется много работы в Лундене.
Отлив начался только к полудню, но еще до крайней точки прилива, когда течение совсем ослабело, мы отшвартовали суда, шестами отвели их от пристани и отправились вниз по реке. Стоял очередной погожий летний день, слишком жаркий, чтобы ходить в кольчуге. Солнечные лучи играли на ряби, ленивый западный ветерок колыхал листья ив, а мы медленно, очень медленно спускались по течению. Использовали весла, но без особого успеха – мерсийцы непривычны к гребле. Я назначил Гербрухта на вторую баржу, а Беорнота на третью: будучи моряками, они знали свое дело. Их баржи ковыляли за нами, весла расплескивали воду и сталкивались, так что своему продвижению на юг мы более обязаны были течению реки и ускоряющемуся отливу.
Места впадения в Темез достигли к исходу дня, и тут-то я узнал предназначение четырех свай, вбитых в дно там, где рукава Лигана вливались в большую реку. К одной из свай была причалена баржа с сеном. Ее экипаж, всего три человека, дожидался смены направления движения воды. Не будь сваи, пришлось бы приткнуться к мели, а так они, привязанные к столбу, оставались на плаву. Это избавляло от необходимости ждать, пока подъем воды снимет их с мели, – можно воспользоваться первой, самой сильной волной прилива, чтобы идти в Лунден. Мы пришвартовались рядом и стали ждать.
Солнце палило. Ветер почти совсем стих. На небе ни облачка. Тем не менее на западе виднелось темное пятно, зловещее, как грозовая туча. То был висящий над Лунденом дым. «Город тьмы», – подумалось мне. Стало интересно, висел ли такой же дым над Беббанбургом, или же морской ветер просто сносит его вглубь материка? Потом я коснулся своего нового амулета, отвращая проклятие чумы. Я зажмурился и стиснул молот с такой силой, что он врезался в пальцы. Я молился Тору. Молился, чтобы ссадины мои зажили, чтобы ребра перестали болеть при каждом вздохе, чтобы раненое плечо не помешало разить мечом. Я возносил молитву за Беббанбург, за Нортумбрию, за сына, за весь народ на моей родине. Я думал о Берге и его причудливом грузе: королеве-беглянке и ее детях. Молился, чтобы чума обошла нас стороной.
– Ты молишься, – укорил меня Финан.
– Прошу оставить небо безоблачным, – сказал я, открыв глаза.
– Беспокоишься насчет дождя?
– Мне нужен лунный свет. Мы пойдем вверх по реке после захода солнца.
Было еще совсем светло, когда пришвартованные суда с силой развернулись на приливной волне. Мы отчалили от мощных свай и при помощи больших весел вышли в Темез, затем позволили приливу нести нас. По мере того как заходящее солнце расплывалось за пеленой дыма, небо на западе разгоралось ярким пламенем.
Движение по реке не было оживленным: только две другие баржи с сеном да несколько рыбачьих шаланд. Наши длинные весла скрипели в уключинах, придавая нам ход как раз достаточный, чтобы суда слушались руля. К этому времени воины Мереваля должны выбить врага из Тотехама и погнать на юг. Вскоре на пустошах загорятся костры, извещая Этельхельма, что противник на подходе. Пусть смотрит на север, молился я, пусть смотрит на север, пока мы подкрадываемся в ночи к городу тьмы.
Мы добрались до Лундена, ни разу не сев на мель: прилив благополучно нес нас по самым глубоким каналам. Мы шли не одни. Два корабля обогнали нас, один за другим, работая сверкающими в свете луны веслами. Оба были битком набиты людьми. Проходя мимо, передовой корабль нас окликнул, желая знать, откуда мы. Отец Ода прокричал в ответ, что мы люди Эалстана из Херутсестера.
– А где такой Херутсестер? – вполголоса спросил я.
– Я его выдумал, – честно признался священник. – Они не догадаются.
– Надеюсь, мы не опоздали! – крикнул воин со второго корабля. – Мерсийские девчонки нас уже заждались!
Он двинул бедрами, и его усталые гребцы с горем пополам издали клич. Два корабля ушли, превратившись всего лишь в тени на залитой лунном светом реке.