Меч королей

Он понимал, что почти неизбежно умрет, но жаждал убить меня и тем самым спасти свою репутацию. Я встретил очередной замах Вздоха Змея, и от силы этого удара рука моя задрожала. Вздох Змея поломал немало клинков, но каким-то чудом мой заемный меч до сих пор выдерживал все испытания. Ваормунд сделал быстрый выпад, я отскочил и едва не споткнулся о камень. Верзила теперь ревел, наполовину от ярости, наполовину от боли. Осиное Жало глубоко засело у него в кишках, терзая их, и кровь просачивалась через кольчугу и капала на землю. Ваормунд попытался вырвать меч, но плоть крепко держала клинок, и стало только хуже. Оставив все как есть, детина сделал новый выпад, но уже не такой быстрый. Я отвел его клинок в сторону и совершил ответный выпад, целя ему в лицо, но потом опустил меч и нанес удар по рукояти Осиного Жала. Ваормунду было больно, я видел это по его глазам. Он отшатнулся, покачнулся, потом обрел новую ярость и новую силу. Ваормунд наседал отчаянно, тесня меня одним мощным ударом за другим, крякая при каждом усилии. Часть из них я отражал, от иных уходил, довольствуясь тем, что Осиное Жало убивает врага медленно, тем самым даруя нам время. Ваормунд слабел, но запас его сил был таким огромным, что мне приходилось пятиться к «стене щитов» Румвальда. Увидев, как я вогнал Осиное Жало в брюхо Ваормунда, мерсийцы разразились криками, но теперь они молчали, завороженные мощью этого великана, способного с мечом в животе атаковать с такой сумасшедшей яростью. Ему было больно, двигался он все тяжелее, но при этом не оставлял попыток зарубить меня.

Потом на западе пропел рог. Настойчиво пропел. Он доносился со стен, и звук этот наполовину остановил Ваормунда.

– Давай! – взревел Этельхельм. – Давай!

Он обращался к своей «стене щитов», приказывая наступать, уничтожить нас, закрыть ворота.

Ваормунд обернулся на миг на голос хозяина, и мой взятый взаймы меч, лезвие которого было все в зазубринах от яростных атак Вздоха Змея, проскользнул под косматую бороду и вошел в горло. Кровь струей ударила в знойный воздух. Верзила, полностью обессиленный, повернулся ко мне и краткий миг просто смотрел с явным недоумением. Он открыл рот, собираясь сказать что-то, но кровь потекла у него по губам, и Ваормунд медленно упал на колени на пыльный гравий, пропитанный его кровью. Он все еще смотрел на меня, но теперь как будто умоляя сжалиться. Но во мне не было жалости. Я снова ударил по рукояти Осиного Жала, и Ваормунд заскулил, потом повалился набок.

– Убейте их всех! – ревел Этельхельм.

Мне едва хватило времени, чтобы уронить окровавленный заемный меч, наклониться и вырвать из слабеющих пальцев Ваормунда Вздох Змея. Потом я побежал или, точнее, «порысил» обратно к нашему строю, где Финан вручил мне брошенный мной щит. Снова загрохотали барабаны. Рог все еще тревожно гудел. А воины Уэссекса шли, чтобы убить нас.

* * *

Шли они медленно. Поэты уверяют, что люди бросаются в битву, стремясь к убийству, как влюбленный на свидание, но «стена щитов» – страшная штука. Воины из Уэссекса понимали, что яростный натиск не поможет и достичь главных ворот за нашей спиной они смогут, только держа плотный строй и сомкнув наложенные друг на друга краями щиты. Поэтому они шли неспешно, их настороженные и мрачные лица выглядывали поверх окованных железным ободом щитов с изображением оленя. У каждого третьего было укороченное копье, остальные вооружились саксами или секирами. Осиное Жало я оставил в брюхе у Ваормунда, а оно мне сгодилось бы. Длинный меч – не оружие для «стены щитов», но я сжимал Вздох Змея, и ему предстояло мне послужить.

– Наш король идет! – воззвал я. – Сдержите их!

– Убейте их! – верещал Эльфверд. – Уничтожьте!

Западные саксы держали копья опущенными. Я предполагал, что задние ряды могут метать их, но ни одно не прилетело. Зато люди Витгара кидали копья поверх наших голов. Острия с глухим стуком вонзались в щиты уэссексцев.

– Проломите их строй! – кричал Этельхельм.

И они шли вперед по-прежнему осторожно и перешагивали через исполинский труп Ваормунда. Щиты их постоянно клацали, задевая друг друга краями.

Враги были уже совсем близко. Они смотрели в глаза нам, мы – им. Люди затаивали дыхание, собираясь с мужеством перед столкновением. Резкие команды гнали их вперед.

– Убейте их! – возбужденно вопил Эльфверд. Он выхватил меч, но благоразумно держался подальше от боя.

– За Бога и короля! – издали клич западные саксы.

И началось. С криками, одним махом они преодолели последние два шага, наши щиты столкнулись и загрохотали. Мне на щит давили, я упирался. Секира врубилась в обод, едва не задев голову, воин со стиснутыми зубами и в грубо починенном шлеме корчил яростные рожи всего в нескольких дюймах от моего лица. Он пытался ткнуть саксом мимо края щита, пока секирщик отжимал щит вниз, но лезвие секиры скользнуло по сделанной ею зарубке, и я налег снова, оттеснив корчащего рожи назад. Финан, должно быть, достал его клинком, потому что воин повалился и дал мне возможность нанести Вздохом Змея укол секирщику.