Меч королей

— Ты, — подтвердил я ласково. — Хиглак, выбор за тобой: можешь умереть здесь или отдать мне меч. У тебя и твоих людей отберут доспехи, оружие и сапоги, потом запрут в том здании. Либо это, либо смерть. — Я произнес это спокойным, уверенным тоном. Даже улыбнулся. — Ну так как?

Он воззрился на меня, все еще переваривая услышанное. Открыл рот, показав три желтых кривых зуба, и снова закрыл, так ничего и не сказав.

Я протянул руку:

— Давай меч, Хиглак.

Он пребывал в полной растерянности:

— Ты кто?

— Утред Беббанбургский, — представился я. — Вождь нортумбрийских дикарей.

На миг мне показалось, что он обмочит штаны от страха.

— Твой меч, — вежливо напомнил я.

Он извлек меч и отдал мне.

Вот так просто все получилось.

Мерсийцами, угрожавшими форту в Судгевеорке, командовал воин по имени Румвальд. То был коротышка с круглой веселой физиономией, косматой седой бородой и грубоватыми манерами. В форт он привел сто тридцать пять человек.

— Господин, ты заставил нас поволноваться, — признался он.

— Поволноваться?

— Мы собирались начать приступ, как появились твои люди. Я подумал, после такого пополнения форт нам уже не захватить!

Тем не менее форт был захвачен, и теперь в нашем распоряжении оказалось немногим более трех сотен воинов, десять из которых я отрядил охранять пленных ратников Хиглака, благополучно запертых в большем из двух зданий. Западные саксы держались враждебно и угрюмо, но, уступая нам числом, не имели другого выбора, как сдаться. Разоружив и посадив их под замок, мы тут же открыли южные ворота форта и пригласили мерсийцев заходить. Румвальд, опасаясь ловушки, медлил. В конце концов Бритвульф вышел к ним без щита и меча, чтобы убедить своих соотечественников, что мы свои.

— Что тебе велено было делать после того, как ты захватишь форт? — уточнил я у Румвальда. Перед тем я выяснил, что его отряд переправился через Темез под Вестминстером, потом выдвинулся по южному берегу реки.

— Разодрать мост, господин, — ответил мерсиец.

— Разодрать мост? — переспросил я. — То есть разломать его?

— Отодрать доски, чтобы ублюдки не могли сбежать. — Румвальд ухмыльнулся.

— Так, значит, Этельстан в самом деле намерен напасть на город? — Я почти уже убедил себя, что мерсийское войско пришло только для того, чтобы произвести разведку боем: побеспокоить Этельхельма, а потом отойти.

— Господь да благословит тебя! — радостно заявил Румвальд. — Он собирается атаковать, как только ты откроешь для него ворота.

— Как только я открою… — начал было я, но умолк в полной растерянности.

— Господин, он получил известие от Мереваля, — пояснил коротышка. — Там сказано, что ты откроешь северные ворота, поэтому король и пришел! Он уверен, что сможет взять город, если ворота будут открыты, и не желает, чтобы половина армии Этельхельма сбежала. Но он определенно имел в виду не эти ворота, — добавил Румвальд, заметив мое замешательство. — Господин, ты ведь собираешься открыть ворота?

— Конечно, — ответил я, припомнив, что не далее как два часа назад желал сбежать из Лундена. Выходит, Этельстан теперь ждет, что я открою для него городские ворота? — Да, собираюсь. Знамя у тебя есть?

— Знамя? — переспросил Румвальд, потом кивнул. — Господин, есть, конечно, — стяг короля Этельстана. Хочешь, чтобы я спустил эту тряпку? — Он указал на флаг Этельхельма с прыгающим оленем, до сих пор развевавшийся над северной аркой форта.

— Нет, — ответил я. — Хочу только, чтобы ты захватил знамя с собой. И не показывай его, пока я не прикажу.

— Господин, значит, мы идем в город? — В голосе Румвальда угадывалось возбуждение.

— Мы идем в город, — подтвердил я. Мне этого не хотелось, темный страх еще гнездился внутри, заставляя бояться, что сегодня именно тот день, когда огромная скала в пещере святого Кутберта обрушится на меня.

Покинув Румвальда, я взобрался по лестнице на боевую площадку над входом на мост и стал смотреть через реку. Городской дым сносило на восток, и почти ничто не указывало на то, что под этой вечной пеленой что-то происходит. Дружинники по-прежнему охраняли баррикаду на северном конце моста, еще десятка два воинов патрулировали пристани ниже по течению, вероятно с целью предотвратить дезертирство. Я видел усадьбу работорговца Гуннальда, где единственным причаленным кораблем был все тот же полузатопленный остов. Ни единой живой души я там не заметил. Зато, посмотрев на склон холма, начинавшийся от моста, я различил людей, сидящих на скамьях у наружных стен таверны «Красная свинья». Если, как выразился отец Ода, этот день должен был решить судьбу Инглаланда, то казался он каким-то на удивление мирным. Ко мне подошел Финан. Распарившись от жары, он снял шлем и снова нахлобучил шляпу из ржаной соломы.

— Нас теперь триста. — Финан облокотился на дощатый парапет.

— Да. — Я обыскивал взглядом небо в поисках знамения.

— По оценке Румвальда, у Этельстана двенадцать сотен воинов, — заметил мой друг.

— Четырнадцать, если Мереваль к нему присоединится.

— Этого должно хватить, — произнес Финан. — Если восточные англы не станут драться всерьез.

— Может быть.