Меч Лета

Больше всего озадачивал его размер. Малорослым его, конечно, назвать было нельзя. Любая баскетбольная команда его бы с руками оторвала – как-никак, двадцать футов роста. Для монтера, вворачивающего лампочки на большой высоте, тоже совсем неплохо. Но по сравнению с дочерьми, которых больше не существовало, он выглядел просто крошкой.

– Ес-сли в-вы мои гости, т-то п-почему у в-вас в р-руках м-мой лебедь? – пытался, икая и хмурясь, осмыслить и оценить ситуацию великан. – И г-где м-мои д-дочери?

Сэм натужно расхохоталась.

– Ох уж эти девчонки. Мы как раз с ними почти договорились по поводу лебедя…

– Но они вдруг упали, – подхватил я, жестом изобразив, будто пью из бутылки. – И теперь там валяются в не очень хорошем виде.

Хэртстоун, на меня глядя, немного напрягся, и только тут я сообразил, что похожим жестом выражают слова «я тебя люблю». Цель, однако, была достигнута. У Гейрода вырвался облегченный вздох. Видимо, перебравшие медовухи дочери, спящие на полу в столовой, не вызывали у него никаких отрицательных эмоций.

– Что ж, хоть не развлекаются с эт-тими х-хлыщами из м-морозных в-великанов, – казалось, даже обрадовала его эта ситуация.

– Нет, только с нами, – счел своим долгом поднять ему настроение я.

Блитцен, натужно крякнув, переместил меня так, чтобы центр тяжести пришелся ему на менее уставшую руку.

Хэртстоун решил поддержать разговорчик и показал в свою очередь великану жест «я тебя люблю».

– О великий Гейрод, – вступила в беседу Сэм. – Мы вообще-то пришли у вас выторговать оружие Тора. Ваши дочери говорят, что оно у вас.

Гейрод поглядел туда, где в дальней от нас стене пряталась за колонной дверь, по великанским понятиям, крохотная, но вообще-то размером с те, которыми пользуемся мы, люди.

– Оружие там? – догадался я.

Глаза у Гейрода выпучились, будто не он только что сам мне указал направление поиска.

– Что еще, блин, з-за волшебство? – пьяно пробормотал он. – От-ткуда т-ты знаешь?

– Мы пришли обменяться на это оружие, – вернул его к сути дела я.

На руках у Хэртстоуна раздражающе затрубила Гунилла-лебедь.

– А также дозавершить обменную сделку по лебедю, – добавил я.

– Р-разбежались, п-полено вам в н-нос. – Гейрод изрядно глотнул из рога и пролил еще часть его содержимого на пиджак и рубашку и несколько раз икнул. – М-мне не нужно ничего из того, что вы м-можете м-мне п-предложить, а в-вот з-заработать оружие и з-золотого г-гуся – эт-то п-пожалуйста.

– Вообще-то лебедя, – поправил я.

– Да р-разницы-то, – вяло махнул свободной от кубка рукой великан.

Блитцен тяжело переступил с ноги на ногу и сказал:

– Тяжело, ох как тяжело.

Он-то меня всего лишь держал на руках, а мне боль в ноге ужасно мешала думать и к тому же от каждого его ерзанья настолько усиливалась, что я едва не давал дуба. Но мне нельзя сейчас было терять сознание, и я как-то держался.

– Каким образом заработать? – спросил я у великана.

– Р-развлеките меня, – отозвался он. – Давайте во что-нибудь в-вместе сыграем.

– Можем в слова, – предложил я игру, в которой успел за шестнадцать лет жизни изрядно поднатореть.

– Не-е, – покачал головой Гейрод. – Ни в к-какие там не в слова, а в м-мячик. У меня же одни только д-дочери, – махнул он небрежно в сторону столовой. – Они н-никогда не хотят п-поиграть со мной в м-мячик, а я так это люблю, – громко шмыгнул он носом. – П-пожалуйста, п-поиграйте со мной.

Я поглядел на Сэм.

– Хочет в мячик сыграть.

– Плохая идея, – пробормотала она.

– Надо выжить д-десять минут, – продолжал великан. – Это в-все, о чем я п-прошу. А п-после я б-буду счастлив.

– Выжить? Играя в мяч? – не понимал я, куда он клонит.

– От-тлично, – заухмылялся он. – Значит, согласен.

Зигзагом доковыляв до ближайшей жаровни, Гейрод выхватил из нее пылающий уголь величиной с кресло.

– Н-начали!

Глава LVI Никогда не проси гнома начать

– Беги! – сказал я Блитцену. – Беги! Беги! Беги!

Блитцен, за которым по-прежнему волочился парашют, поковылял, обалдело выпучившись от натуги и сопя:

– Тяжело, ох, как же мне тяжело.

Мы продвинулись таким образом футов на тридцать, когда Гейрод проорал:

– Л-лов-ви!

Мы всей компанией оперативно нырнули за ближайшую колонну. Пылающий уголь угодил прямиком по ней, проделав сквозную дыру. Камень колонны исторг жалобный треск. По ней до самого потолка пошли трещины.

– Бежим дальше, – возопила Сэм.

Мы неслись, а вернее, плелись (не забывайте: Блитцен тащил меня на руках!) через зал, а Гейрод, выхватывая из жаровен, попадавшихся на его пути, все новые угли, метал их в нас с поразительной для степени его опьянения меткостью. Будь он трезв, вряд ли нам суждено было выйти из этой переделки живыми.

Следующий великанский залп поджег парашют Блитцена. Будь у нас чуточку больше времени, Сэм успела бы перерубить топором стропы, но мы не могли терять ни секунды даже на это. Новая порция пылающей смерти образовала солидных размеров кратер в полу рядом с нами, опалив попутно крылья Гуниллы и шарф Хэртстоуна. Искры попали Блитцену в глаза.

– Я ослеп! – взвыл он.