Меч Мира

Угроза подействовала на командира, и он пропустил меня в грузовой отсек. Там стояли узкие железные скамейки, на которых было неудобно сидеть. Кроме этого на мне были летнее платье и босоножки без носков. Через некоторое время после взлета в грузовом отсеке стало холодно. Там включили кондиционер на минусовую температуру. Самолет летел ночью. Три часа. И только ранним утром приземлился в аэропорту Дели. Через несколько часов в самолете поменялась команда. Меня напоили чаем и принесли бутылки с соками. Теперь я поняла, что выиграла еще одну дуэль.

В самолете выключили кондиционер, и мы, залетев в Пакистан, направились через Ташкент в Россию. Была глубокая ночь, когда самолет приземлился на правительственном аэродроме во Внуково. Аэродром был ярко освещен юпитерами телевизионщиков, и к самолету бежали встречающие, друзья и близкие. И вдруг я увидела бегущего через все летное поле Юлия Михайловича Воронцова. Подбежав к самолету, он протянул руки и снял меня с железной лестницы, заменявшей трап. Потом схватил меня за плечи и негромко спросил:

– Жива? Жива?

– Жива, – ответила я.

– Боже мой, – сказал Воронцов, – через какой риск Вы прошли!

– Ничего, Юлий Михайлович, наследие Рерихов пришло в Россию.

Пока мы разговаривали, на поле въехал кортеж с двумя сопровождающими милицейскими машинами. Мы ехали через ночную Москву, везли драгоценное наследие, и я думала, что наконец мы начнем с ним работать и организуем Музей имени Н.К.Рериха, как хотел того его младший сын Святослав Николаевич. Мне казалось, что самое страшное уже позади. Теперь можно все сделать. Я тогда не знала, как жестоко ошибалась. Но жизнь всегда сложна и неожиданна. И может представить немало интересного.

Теперь я хотела бы вернуться к Советскому Союзу, благодаря которому вышло постановление в пользу Советского Фонда Рерихов. Оно вышло в 1989 году в ноябре, и вот его текст: