Меч обоюдоострый

Иеросхимонах должен подавать пример послушания Церкви; вас, о. Антоний, давно зовет на суд свой святейший патриарх вселенский: он и лично в беседе со мною осведомлялся: явитесь ли вы к нему на сей канонический суд? Я ничего не мог ему ответить на этот вопрос. Так вот, вместо того, чтобы писать апологии своей ереси, вместо того, чтобы уводить за собою — вон из Церкви, непослушанием церковной власти, толпы слепо вам верящих монахов, не должны ли вы прежде всего исполнить свой долг пред первосвятителем Константинопольской Церкви, к коей вы, по канонам церковным, принадлежите, — пойти в Царьград и очистить себя, если считаете себя правым, на суде своей Церкви, а потом уже и вступать в полемику и обличать меня и единомышленных со мною святителей — наш С. Синод и всех, кто приемлет учение о имени Божием, изложенное в послании С. Синода. Пока вы заблуждались искренно, пока не слышно было голоса Церкви, дотоле можно было относиться снисходительно к вашему заблуждению, ибо можно было надеяться, что вы, услышав глас Церкви, вразумитесь, сознаете свою вину пред нею; но теперь, когда вы стоите на пороге Церкви, готовый покинуть ее, несмотря на ясно выраженный взгляд Церковной власти на ваше заблуждение; теперь, когда Церковь принимает совращенных вами уже как еретиков, по особому чину, не пора ли вам оставить полемику и поглубже вдуматься в свое положение? Ведь, вы уже вступили на путь осуждения самой Церкви, на путь сознательного ей противления! Ибо что это, как не сознательное противление Церкви — это упорное невнимание гласу ее, это замалчивание, мало того — отрицание ее авторитета?.. В «Моем добром» — все же добром слове, а не «злом», как угодно было выразиться вам, судия помышлений чужих! — приведено до десятка выписок из святоотеческих писаний, опровергающих ваши мудрования; из них вы коснулись только одного, и думаете, что опровергли его странным, неуместным указанием, что «Балтийское море не есть Финский залив» и что «солнце не есть луч» солнца... Да, ведь, и в этих-то убогих сравнениях вы только сами себя побиваете! Балтийское море останется и без Финского залива Балтийским морем, и солнце останется солнцем, если и скроется луч его. Так и Бог от вечности пребывает в существе Своем без имени, ибо для Себя Самого не имеет нужды в имени, а до сотворения мира тварных существ еще не было... «Усвояемые же Богу имена недавни сравнительно с Самим Богом, — не ради Бога, а ради нас измышлены имена для усвоения понятия о Сущем, т. е. о Боге»: все это, ведь, не мои слова, а богомудрого святителя Григория Нисского, — слова, которые вы, схимонаше Антоние, тщательно скрываете от своих последователей — несчастных простецов, вверивших вам свои души... Если сии и многие другие выражения св. отцов не суть истина, то почему же вы не опровергаете их? Дерзайте, если совесть ваша это позволит вам!

Можно думать, что ваша схимническая совесть позволит вам сделать попытку и на это. Позволила же она вам, в своем открытом ко мне письме, привести из славянского «Добротолюбия» выдержку: «ово бо есть свет, те же тьма, и ово есть Бог и Владыка, те же раби бесом», — несмотря на то, что вам было указано, что в этом месте опечатка, что и в греческом тексте, и в русском переводе тут стоит не «ово», не ***, не «сие», а ***, «сей», надо разуметь не «имя», а Самого Господа Иисуса. Скажите по совести: почему вам на этот, только на этот, раз так полюбился именно славянский перевод с его ошибкой? Как объяснить ваше упорное нежелание признать эту ошибку перевода или даже простую опечатку, обличаемую греческим подлинником? Отвечайте!..

А вы еще берете на свою совесть предвосхищать суд Божий надо мною, — но, что я говорю: надо мною? — над Св. Синодом, над патриархами, над всеми, кто приемлет учение об именах Божиих, с вашим лжеучением несогласное, — дерзаю сказать: над всею Церковию православною! Вы грозите мне судом Божиим за «Мое доброе слово имеславцам», вашим несчастным последователям! Бог видит мою искренность, с какою писал я это «доброе слово». Вы уже предрешили, что только для меня, а не для вас будет страшен суд Божий! Пусть же Он, Судия праведный, рассудит нас, пусть будет милостивым Судиею и мне, и вам за ваши — не клеветы на меня — их да простит Он вам! — а за ваши писания, уводящие все дальше последователей ваших от Церкви, заражающие их ядом вражды и ненависти против власти церковной, против носителей благодати — архипастырей Церкви.

Вы «ужасом велиим ужаснулись», прочитав мое доброе слово вашим единомышленникам. Я со страхом прочитал ваше дерзновенное обращение к суду Божию. Мне было больно читать эти ваши строки — больно за вас же! Страшно впасти в руце Бога Живого!