Меч Республики

— Да, это должно быть похоже на имплант: он также проходится по многим нервным центрам, упрощая девочкам работу. Значит, прочувствовал… Знаешь, я в тебе и не сомневалась — что оценишь, а не примешь, как должное. Ты не представляешь, какой это кайф — ощущать, что в семье полный порядок! Вы когда притирались, впору было на стенку лезть. Ты хоть и на взводе прибегал, работал в постели за двоих, но девочки… Да и сам мучился. А теперь я уверена: кровные прикроют тебя не по команде, а потому, что ты им самим нравишься, потому, что знают тебя, и считают, что так будет правильно. И сами они получили благодаря тебе очень многое. Я ведь права, сёстры?

— Я никогда даже представить себе не могла, что буду так хотеть мужчину. Что мне будет волнительно не от игры с его имплантом, а от игры с ним, как… с личностью. Показывать себя, наблюдать за ним. Зато какая сладкая была победа! Она окупила все жертвы, все глупости и недопонимания. Ты ведь после контрабандистов тоже понял, что это произойдёт?

— Да, Леон, Ле внимательно изучила твои действия после штаба Бравого, и только после пошла в ванную. Только тогда приняла окончательное решение — брать тебя здесь и сейчас, — ухмыльнулась Высшая. Её глаза смеялись.

— Понял, конечно. Понял, что могу тебя легко потерять — слишком опасная игра идёт. Понял, что ревную тебя к этим отморозкам… нет, не ревную… скорее, хочу тебя от них защитить… Но и укол ревности тоже был — бессмысленный, беспочвенный, но был же! О какой после этого борьбе могла идти речь?! Не приди ты тогда — сам бы побежал к тебе, как миленький. Только после регенератора чуть в ванне отмок бы, и побежал.

— Я рядом с тобой тоже многое поняла. Поняла, почему кровная так себя ведёт — словно внешница. Любовь ведь тоже, как оказалось, имеет практическое зерно. Наблюдать со стороны за своим мальчиком, когда это интересно, когда его поступками можно гордиться — это потрясающее чувство.

— А потом, Ри, я раскаялся, что вас обеих так мучил. Когда почувствовал в той ванне, насколько Ле хочет… Глупо после этого было ещё и с тобой бодаться. Ты же такая же, как сестра, просто ей выпало меня штурмовать. Вот я и приполз к тебе потом на брюхе. Сам.

— Значит, не зря тебя сейчас ублажаем, — тряхнула гривой непослушных волос Ри, и таким серьёзным показался этот её жест… таким умильным…

— Но это ещё не всё, Леон. Конечно, погода в доме важна. И я многое готова за неё отдать. Но и это ещё не все истоки этой ночи. Я решила, милый. Нет смысла дольше ждать. Дальше будет только сложней, — и так выжидательно на меня посмотрела… Словно я должен был сам сразу обо всём догадаться. Но тут она просчиталась. Я продолжал пялиться в глаза валькирии, как баран на новые ворота. Тогда она тяжело вздохнула, словно в омут бросаясь, и тихонечко пропищала. — Хочу от тебя девочку. Сегодня и начнём над ней работать. Я отпустила процессы в своём организме, так что…

Я откинулся назад, на сильные гибкие тела андроидов, и расхохотался. Нет, ну точно девчонка. Другая культура. Шагнувшая к звёздам цивилизация. Невероятные достижения генетики и социологии. Валькирия, самая боевитая из девчонок этой цивилизации. Высшая валькирия — то есть самая умная из боевитых девчонок. Но какая же она всё равно девчонка!

— А ты что думал? — недоумённо вопрошала рыжая бестия, стреляя глазками, но, не возымев должного эффекта, завалила меня на кровать, навалилась следом всей массой своего тренированного тела, и только после этого в самое ухо зашептала. — Ты ведь почувствовал настоящую власть импланта? Тебя ведь тянет не ко мне, а к моим кровным? Сейчас во мне, но всё равно мысль соскальзывает на них? В них же такой кайф! Но ты не прав, милый. Андроиды лишь калибруют имплант — это одна из их задач. И они с этой задачей великолепно справились. Теперь я могу заставить тебя испытывать то же, что и они. Другие на моём месте не смогли бы так эффективно, но у меня абсолютный контроль, потому что мы с тобой слишком сильно связаны психологически и эмоционально. Поэтому я смогу, даже немного лучше смогу, из-за той же психологии. И ты эту ночь запомнишь не только утончёнными ласками.

Только сейчас до меня дошло, что девочка поймала мои руки и уже давно держит их прижатыми к кровати над головой. Теперь же она прижалась ко мне. Прижалась всем телом. Острый язычок чертовки впился в ушную раковину, а после пришёл… кайф.

Угомонились девочки уже под утро. Естественно, только моим удовольствием дело не ограничилось; посчитав дело сделанным, они выпили меня буквально досуха. Так что засыпал я, уже плохо соображая, но что помню точно — так это три стройных гибких тела, подпирающих с боков и сверху. Думаю, я ещё долго буду вспоминать эту финишную коробочку, да и то, что ей предшествовало на протяжении всей безумной ночи. Ночи оваций.