Меч Шаннары

Он дождался, пока ветер, налетающий резкими порывами, нагонит дыма от горящих костров между ним и ближайшим часовым, распрямился во весь рост и с непринужденным видом шагнул на территорию лагеря. Место он выбирал тщательно — все воины здесь уже спали. Дым и густая темнота скрывали его плотную фигуру, пока он не шагнул из тени и не вошел в круг ближайших костров. Часовой продолжал таращиться перед собой невидящим взглядом, не заметив его появления.

Флик еще плотнее закутался в плащ и низко надвинул капюшон; любой, кто оказался бы рядом, увидел бы только его руки. Просторный капюшон полностью затенял лицо. Он быстро огляделся, но не заметил поблизости ничего подозрительного. Глубоко вдыхая прохладный ночной воздух, он попытался справиться с волнением и понять, в какой части лагеря находится. Определив, где, по его расчетам, должен быть центр, он решительно развернулся и пошел широкими размашистыми шагами по тропе, которая должна была привести его к скопищу горящих костров в середине лагеря. Теперь оставалось только идти вперед, все пути к отступлению были отрезаны.

То, что он увидел, услышал и пережил в ту страшную ночь, навсегда отпечаталось в его памяти. Он будто попал в некий недоступный пониманию сон, навязчивый кошмар из странных образов и звуков, населенный видениями и существами из иного измерения, которые невесть как оказались в его привычном мире, словно обломки чужой жизни, выброшенные на берег бескрайним океаном. Быть может, ночная мгла и обволакивающий дым сотен костров затуманили его рассудок, погрузив в сон наяву. А может, уставший испуганный разум отозвался столь причудливым образом на невиданные прежде картины.

Тягучие минуты медленно складывались в бесконечные часы; пряча лицо от света костров, Флик пробирался через огромный лагерь, зорко поглядывая по сторонам и примечая любую опасность, да еще приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы ненароком не наступить на спящих воинов, которые жались поближе к огню. Временами ему казалось, что обман раскрыт, и, обмирая от страха, он хватался за рукоять ножа, чтобы отстоять свою свободу в бою или погибнуть. От каждого встреченного им воина он ждал окрика, словно карлик направлялся именно к нему, чтобы уличить самозванца. Но все они молча проходили мимо, и Флик снова оставался наедине со своим страхом, среди тысяч темных и враждебных фигур.

Несколько раз он проходил рядом с небольшими группками, солдаты негромко разговаривали и смеялись, греясь у трескучих костров от пронизывающего холода. Два или три раза ему даже приветливо закивали и махнули рукой, когда он проходил мимо, опустив голову и плотнее завернувшись в плащ, и тогда он отвечал каким-нибудь уклончивым жестом. Его неотступно преследовал страх совершить непоправимую ошибку — не так посмотреть, не туда ступить, ненароком ответить и выдать себя.

Несколько часов бродил он по огромному лагерю, так и не находя ни малейших следов пленников. Уже прошла половина ночи, и с приближением утра росло отчаяние. У него уже мутилось в глазах от бесчисленных догорающих костров и от лиц спящих воинов; некоторые лежали лицом к небу, другие — завернувшись с головой в одеяло. Он видел много палаток со штандартами вождей, и карликов и троллей, но ни одной с выставленными рядом часовыми не заметил. Впрочем, некоторые он все же осмотрел на всякий случай, так, впрочем, и не обнаружив ничего настораживающего.

Он прислушивался к обрывкам разговоров между троллями и карликами, стараясь оставаться в тени, но все же подходя достаточно близко, чтобы расслышать слова. Однако язык троллей был совершенно ему не понятен, а то немногое, что удавалось разобрать из невнятной речи карликов, оказывалось бесполезным. Создавалось впечатление, что никто в лагере ничего не знает ни о брате, ни об Эвентине, ни о мече, если они вообще когда-нибудь были здесь. Флику начало казаться, что Алланон неверно истолковал следы, по которым они шли последние несколько дней.

Он внимательно вгляделся в ночное небо. До рассвета оставалось всего несколько часов. Флик вдруг испугался, что не успеет добраться до условленного места, где его ждал Алланон, но быстро рассудил, что в общей суматохе утренней побудки сумеет проскользнуть мимо полусонных воинов и добежать до склонов Драконьих Зубов раньше, чем взойдет солнце.

Внезапно из темноты справа от него послышались тяжелые шаги, и в круг света, громко шаркая, ступили четверо троллей, в полном боевом облачении и с оружием. Негромко переговариваясь, они прошли мимо оцепеневшего южанина, и неожиданно для себя самого и вопреки здравому рассуждению он пошел за ними, держась в нескольких ярдах. Чутье подсказывало ему, что среди ночи воины не станут просто так прогуливаться в полных боевых доспехах. Тролли двигались под прямым углом к тому курсу, который избрал для себя Флик, поэтому он оказался как раз в тени у них за спиной, когда они размеренно шагали через спящий лагерь. Несколько раз могучие воины проходили мимо темных палаток, но не заходили в них, как ожидал Флик, а продолжали идти дальше не останавливаясь.