Меч Тьмы

Как странно. По правде говоря, он противился этим необычным чувствам внутри него. Керриган никогда не был добрым мужчиной или добрым ребенком. Он всегда верил в то, что надо ударить первым прежде, чем ударят тебя. Лучше нанести урон своим противникам, чтобы, когда они решат напасть, их удар был менее мощным. Менее болезненным.

О доброте он знал только наблюдая за тем, как другие люди получают ее. И это сделало его более озлобленным. Более жестоким. Почему другие люди должны иметь то, в чем ему всегда отказывали? Что было не так с ним, когда он был ребенком, отчего никто не мог даже посмотреть на него с нежностью во взгляде? Или нежно прикоснуться к нему?

Со временем он сам убедил себя, что ему не нужны ни доброта, ни нежность.

Сейчас он уже и не хотел их.

"Подарок... для тебя".

Ее наполненные болью слова эхом отдавались в голове. Какой подарок стоил того, чтобы умереть за него?

Любопытство взяло над ним верх. Наложив печать на дверь, чтобы убедиться, что девушка снова не покинет комнату и не найдет опасности, мужчина вернулся в зал, где заметил темно-красную ткань на полу.

Не было и следа Блэйза, который, скорее всего, удалился в свои покои.

Керриган вытер кровь со своих рук о доспехи, а затем потянулся и поднял ткань с пола. Он приподнял ее выше и заметил, что это туника, сделанная для мужчины. Одежда была сшита маленькими аккуратными стежками.

С заботой, своими руками.

Что-то внутри него разбилось. И это разозлило мужчину. Как осмелилась она заставить его чувствовать себя так! Без сомнений это входило в ее намерения. Сирен будет пичкать его добротой, пока он не станет ручным и не окажется в ее власти.

Пока он не начнет есть с ее хрупкой руки, а она в это время будет водить его за нос.

Да пошло оно все. Он не будет пешкой в руках женщины. Он никому не поклонится. Никогда.

Скомкав тунику в кулаке, он подошел к огню. Уже замахнувшись, чтобы бросить ее, Керриган остановился.

На его коже ткань была такой мягкой. Это была та самая бесценная ткань, над которой Сирен плакала. Ткань, которая значила все для нее. Почему же она отдала ее ему? Он никогда бы, ни за что никому не отдал ничего, что имело бы для него такое значение.

Сожги ее!

Сохранить ее, значит признать слабость. Это даст ей власть над ним. Оставит его сердце открытым.

И все же он не мог заставить себя бросить материю в огонь. Сделай это! Слова громким эхом отдавались в голове снова и снова.

Закрыв глаза, он поднес ткань к лицу. Запах Сирен сохранился на ткани. Этот аромат дикой розы наполнил его таким примитивным и мощным желанием, что он с трудом подавил в себе стремление вернуться к девушке.

Вместо этого мужчина сделал то, чего не делал уже многие века. Он заставил исчезнуть его стальную черную кирасу, снял черную шерстяную тунику, заменив ее на алую, и зашипел от того, насколько мягкой ткань ощущалась на коже. Она была нежной, как легкое прикосновение крылышек фей.

И пахла Сирен.

Керриган провел рукой по идеальному материалу. Туника была пошита точно по нему, словно у Сирен были его мерки. Его маленькая мышка безусловно была талантлива. В работе не было недостатков.

— Спасибо тебе, Сирен, — прошептал он в тишине зала, зная, что никогда не сможет повторить эти слова ей вслух. Только слабовольные тряпки благодарят кого-либо.

Вернув на тело броню, Керриган почувствовал, как внутри него зарождалось тепло. Он сохранит ее подарок, но никто никогда не узнает об этом.

Даже сама Сирен.

***

Едва Сирен проснулась, как вспомнила все, что с ней произошло. Она получила удар ножом! Ее сердце бешено стучало, она ожидала, что вот-вот почувствует болезненную пульсацию, как огнем обжигающую живот.

Но болевых ощущение не было.

Она умерла?

В ужасе Сирен открыла глаза и обнаружила, что находится одна в своей постели. Она лежала под тяжелым покрывалом и яркий солнечный свет лился сквозь открытые окна.

Неужели ей все приснилось? Девушка посмотрела на пол: остатки от шитья валялись на том же месте, где она их бросила. Нитки, ножницы, куски ткани...

Нет, Керриган все-таки ранил ее кинжалом. Она была уверена в этом.

Нахмурившись, Сирен откинула прочь одеяло, но запнулась, увидев свое новое кремовое платье.

Керриган был здесь. После того, как ранил ее, он, должно быть, вернул ее назад в кровать. Но почему же тогда не было боли от раны?

***

Керриган молча невидимый стоял в тени, наблюдая как Сирен просыпается. Он был здесь весь день, пока она спала, желая убедиться, что с ней все в порядке после его нападения.

По смене эмоций на лице девушки он мог прочитать каждую мысль в ее голове. По крайней мере мог, пока она не подняла подол своего платья.

Его кровь вскипела, когда она неосознанно в поисках шрама от раны, которого там не было, обнажила для него всю нижнюю часть тела. Исцеление Блэйза было безупречным.