Меч вакеро

—  Кружка вина и грудинка, сеньор… Дом и… — пытаясь свести на шутку, промямлил толстяк, но… кулак капитана срубил его. Муньос рухнул на землю как мертвая туша, а сын губернатора с оттяжкой пырнул его пару раз сапогом по ребрам так, что под носком что-то хрустнуло.

Вытирая расхлестанный рот и бороду, ставшую бурой, трактирщик насилу поднялся. Облизывая языком губы, он ощутил, как шатаются в гнездах десен зубы.

—  Запомни, что шучу здесь только я!

—  Кто эта тля, дон? Похоже, засранец собрался рожать? — из-за спины капитана выступил Сыч, глаза его сверкали от возбуждения, губы жевали окурок сигары.

—  В точку, дель Оро! Пиво расперло ему брюхо, как у беременной бабы. Я же сразу сказал тебе, это мой компаньон.

—  Да ну? И вправду он? Но как вы угадали, еще там… в засаде? — проводник снял палец с курка.

—  Да потому, что только такой осел, как он, мог оказаться на окраине гороховых полей с бутылкой.

Драгуны смеялись долго и громко, пока Луис не оборвал их вопросом:

—  Это ты так оставлял нам свои метки, гниль?

—  А это вы так прикрывали меня? — Муньос шел ва-банк, и его наглость без берегов возымела действие. Капитан слушал его. — Они издевались надо мной, сеньор… Пытали! Я не виноват, — шмыгал носом толстяк, сплевывая на траву черные сгустки крови. — Они били меня!

—  Мало, папаша, мало!

—  Они бы убили меня, дон, если б я не открылся…

—  Это было бы лучше для тебя, старик.

—  Дон, я ненавижу этого андалузца! Верьте мне! — отчаянно напирал Муньос. — Клянусь Матерью Божьей… Я…

—  Твоя отцовская ненависть, однако, не мешает твоей шлюхе спать с ним под одним одеялом.

—  Но, сеньор, почему бы вам…

—  Заткнись! Всё, что ты скажешь, Початок, будет очередным враньем, так что уж лучше не зли меня. Ты знаешь, я даю дышать и другим, но если мне наступают на ногу, в ответ я ломаю обе. — Капитан вдруг дернул Антонио за сережку-кастельяно. Толстяк испуганно поднял глаза. — Отчего не подвесишь такую же в другое ухо? — Луис дернул больнее.

Початок вскрикнул — из мочки потекла кровь. А капитан подмигнул:

—  Вся Новая Испания поняла бы, что ты козел совсем, а не наполовину.

Антонио сник, будто из него выпустили весь воздух:

—  Что же теперь будет с Терезой?

—  А, с этой-то… она сама себе сделала боль! — не задумываясь отрезал Луис и недвусмысленно кивнул стоявшим рядом драгунам.

«Вот так! — грохнуло в голове Антонио. — Не делай добра — не получишь зла. Боже! Девочка моя! Они истопчут тебя, разорвут… — он ощутил, как его засасывает холод черного безумия. — Они не верят… и жить мне осталось, как рыбе на берегу».

—  Эй, волнуешься, пивной чан? — большим пальцем Сыч вжикнул по острому лезвию своей «рафаэллы». — Что ж, не напрасно. Я отрежу твою башку, высушу по рецепту моих предков и поставлю на шкаф, чтоб сопляки не воровали сахар у моей бабы.

Сердце Початка заколотилось в горле, когда ветки хрустнули под сапогами волонтера.

—  В сторону, Сыч! — глаза капитана сверкали, как полированный агат. — Запомни, дель Оро, ты в сем деле шестой подползающий. Это мой чикано.

—  Похоже, в вас столько гнева, дон… — зловеще прохрипел волонтер, нехотя убирая в чехол нож, — что… что хватит спалить в пепел форт Росс… и тебя, приятель.

Сыч благоразумно прикусил язык. Луис, крутнувшись на каблуках, подошел вплотную к прислонившемуся к дереву трактирщику.

—  Кстати, старик, — голос капитана стал тверже, тон ниже, — не забывай и о нашем договоре… Если мы здесь не найдем ЕГО, — де Аргуэлло окинул взором молчаливые горы, — ты понял, о ком я говорю, папаша?.. — Старик испуганно кивнул головой. — То эти места станут твоей могилой.

—  Да здесь и так ни черта нет, дон! Только зря ночь проторчали на этих полях! — послышались раздраженные голоса драгун.

—  Плохо ищете! — вспыхнул Муньос, губы его плясали от страха.

—  Легче, легче, папаша, — Луис сдавил горло возницы и несколько мгновений смотрел ему прямо в глаза. — Ты чуешь шкурой? У моих людей возникают недовольства… Ну, а когда есть проблемы, сам понимаешь, хочется от них избавиться. Короче, так: ты сейчас возьмешь лошадь и поедешь в ущелье за этой парочкой…

—  Откуда вы знаете, что они… — просипел Антонио, обжигаясь от взгляда драгуна.

—  Знаю! — капитан улыбнулся одним краем губ. — И ты сделаешь это живым духом, туда и обратно… мы будем вас поджидать в Санта-Инез… И только пискни против — в твоем сале засядет столько свинца, что им можно будет затопить шлюпку. Ну, да что тебя учить? Ты сам догадываешься, как умеет щекотать ножом дель Оро…

—  Хорошо, ваша светлость, я поеду туда, но при одном условии… — Антонио нервно хохотнул; в смехе его звучал звон брошенных на пол монет.

В горло Муньоса уперся нож полукровки.

—  Куда ехать?.. — Початок слабо охнул, нервы его не выдержали, точно лопнули перетянутые струны. И он почувствовал, как в штанах стремительно потеплело и резко пахнуло мочой.

—  Сегодня же поедешь! — прорычал метис.

—  У меня один вопрос, — Антонио жалобно хлопнул глазами, — можно, я поеду сейчас… Только вот боюсь, дон, что мне не найти их. — Старик хватался за последнюю соломинку. — Я не знаю эти места…