Меч войны

Третьим утром рассвет выдался красным, как колода мясника. Воздух был тяжёлым от влаги, и обильная роса, какой он не видел ранее, промочила их насквозь. Небо было почти таким же тёмным, как и до рассвета, зловещим, словно при затмении. Ощущение нависшей беды усиливалось предрассудками сипаев.

Их скаут-разведчик принёс важное донесение. Он обнаружил то, зачем его послали: огни светильников на башнях Аркота. Они были не далее чем в двадцати милях, и он насчитал около сотни светящихся точек.

   — Теперь осталось закончить дело, для которого мы пришли, — сказал Клайв. Он натянул башмаки и снял френч с палаточного шеста. — Поднимай людей, мы свёртываем лагерь и немедленно выступаем в Аркот. Прекрасно, если мы придём туда завтра. Я дам им первый и последний шанс для сдачи.

Флинт с насмешкой воспринял бодрый оптимизм Клайва.

   — Ты ещё не увидел Аркота, твои восемнадцатифунтовки не прибыли, если их вообще выслали.

   — Ну и что? У нас есть три малые пушки.

Он продолжал сомневаться:

   — Там полный гарнизон. Я, очевидно, не сумел внушить тебе точное представление о силе его обороны. Если ты думаешь, что они все выйдут по первому требованию...

   — Сколько, ты говоришь, их там? — спросил Клайв, указывая палкой на запад.

Хэйденом овладело неожиданное желание подшутить над самоуверенностью Клайва.

   — Хочешь заключить пари?

Клайв с подозрением посмотрел на него:

   — Пожалуйста, скажем, на сотню серебряных рупий.

   — Пойдёт.

   — И пари будет таким: сколько мужчин находится в пределах стен Аркота на настоящий момент? Будем полагаться на независимую оценку лейтенанта Уинслоу.

   — Согласен.

   — Я утверждаю, что — тысяча плюс-минус сто человек. Так говорили индусы в Конживераме.

Хэйден отклонился назад, поставив ногу на камень, служивший им столом.

   — Ну, а я скажу... — он сузил глаза и проговорил сквозь зубы, — так... где-то между десятью и двадцатью тысячами.

Клайв взглянул на него как на сумасшедшего.

   — В таком случае они сгрудились там плотнее, чем груз в трюме судна компании. Брось, там нет столько людей, и ты отлично знаешь это.

   — Тогда забудь всё, что я сказал. В конце концов, я — всего лишь полномочный представитель.

Клайв смотрел на него долгим твёрдым взглядом.

   — Чёрт возьми, сэр! Говорите прямо! Будете спорить или нет?

   — Разве я непонятно выразился?

Клайв сказал с усмешкой:

   — Если ты настаиваешь, я поставлю годовой доход, заявляя, что ты не прав.

   — И сколько же это составляет?

   — Ну, скажем, пятьдесят фунтов стерлингов.

Хэйден вспомнил, что Мак-Брайд на борту «Уэйджера» говорил ему о делах Клайва. Чистый доход в четыре фанама на человека в день, каждый Божий день, на каждого человека во всём президентстве... но Клайв никогда не упоминал даже намёком о том состоянии, которое ему привалило.

   — Твой годовой доход — это номинальная оплата капитана в компании. Как можешь ты ставить пятьдесят фунтов?

   — Мой доход — моё дело. Частный вопрос. Если я говорю пятьдесят, значит, столько и ставлю!

   — В таком случае я верю, что ты хочешь рискнуть пятьюдесятью фунтами, но можешь ли ты достать столько денег?

   — Ты рискуешь дойти до ещё большей ставки. Что ж. Мне всё равно. Я предлагаю сотню фунтов! Вы принимаете?

Завести его было легко.

   — Нет, я не принимаю. Но соглашусь на пятьсот.

   — Дьявол вас побери! Тысяча, сэр, если желаете!

   — Идёт!

   — Да, идёт! И чёрт с вами, сэр! Десять тысяч человек, сказать такое!

Они написали записки-обязательства и отдали их лейтенанту Уинслоу. Затем яростно пожали друг другу руки, и Клайв вылетел из палатки на насыщенный парами воздух к строящимся колоннам, еле сдерживая возмущение:

   — От десяти до двадцати тысяч, Бог мой! Этот человек тронулся!

Они шли всё утро, а небо не становилось светлее. Поднявшийся ветер рвал листья пальм и банановых деревьев, шумя в их кронах. Ветер поднимал рябь на поверхности воды, срывая брызги, кружа листву и поднимая пыль на дороге. Со всех сторон сверкали разряды молний. Затем стена тёплого дождя с шумом обрушилась на них сзади. Дождь с силой забарабанил по их спинам, и они за несколько секунд вымокли насквозь. Грязная дорога превратилась в жёлтое болото. Буйволы печально смотрели на них со своих лежбищ, окружённые ореолом брызг.

Колонна приближалась к хижинам, крытым пальмовыми листьями. Клайв намеревался пройти мимо, игнорируя жителей. Он принял решение: они должны идти на Аркот и попасть туда не позднее завтрашнего дня.

Открытые дверные проёмы зияли чернотой в каждом жилище, но дома не были брошенными: внутри, скрываясь в темноте, виднелись лица — страх был написан в их широко раскрытых глазах, проявляясь в том, с какой силой женщины прижимали к себе детей.

Хэйден ощутил странное покалывание на коже, как будто предчувствовал нечто зловещее. Затем в конце ряда хижин вспыхнул ослепительный фиолетовый свет, и в тот же момент его потряс оглушительный громовой удар.