Меч войны

   — Вы не должны выдавать меня, но, кажется, он поправил большинство своих дел в Калькутте. Это досталось ему дорогой ценой. Он дважды возвращался сюда, привозя нам подкрепление и новости, делая для нас всё, что можно. Никто не знает, что у него на уме, но я могу сказать: он всё ещё бушует по поводу провала мадрасских предприятий. Он часто повторяет, что разорение Чарльза Сэвэджа и, следовательно, утрата возможности слияния их дел сделали недостижимой цель его жизни. Говорят, он сохранил свои корабли лишь за счёт огромных обязательств по закладной клике бенгальских ростовщиков, возглавляемых жадным и хищным Оми Чандом.

   — Где он теперь?

   — Ваш отец отплыл отсюда за несколько дней до катастрофы.

Он кивнул, понимая, что Ковингтон имеет в виду тайфун, выбросивший «Намур» на берег.

Губернатор налил ещё портвейна.

   — Когда Стрэтфорд предупреждал адмирала Боскоуэна уйти от побережья до наступления сезона муссонов, адмирал не послушал его. Я не удивился, когда Стрэтфорд неожиданно поднял якорь и поставил паруса. Не удивился и когда, спустя два дня, на нас обрушился тайфун.

   — Так где же он теперь?

Ковингтон пожал плечами.

   — Наверное, в Калькутте.

«Он хочет договориться с одним из людей Туладжи Ангрии, — думал Хэйден. — Роберт говорит, что мой отец ожидал чего-то важного. Что затеял этот дьявол? И можно ли доверять тому, что сказал Клайв?»

Ковингтон опустошил графин в оба бокала.

   — Не будете ли так любезны прочесть это.

Хэйден взял ещё не просохший набросок письма Ковингтона и прочитал его. Ситуация была изложена верно; в последнем параграфе содержалась просьба к Калькутте о помощи.

   — Добавить нечего, — пробормотал он, глядя на Ковингтона.

   — Я тоже так считаю. А теперь, когда мы покончили с делами, я не буду вас более задерживать. — На лице Ковингтона вновь появилась улыбка. — В моей резиденции проживает одна особа, которая жаждет увидеть вас. Я пока не беспокоил её известием о вашем приезде. Но вы, несомненно, захотите сделать это сейчас.

Когда она услышала звук открывающихся ворот, через которые проводились вылазки из форта, сердце Аркали вновь погрузилось в тоску. Мысль о том, что Роберт Клайв возвратился в Сен-Дэвид, привела её в тупое отчаяние. Она уже несколько месяцев избегала его, притворяясь больной, одеваясь в мужские рубашки и бриджи, запираясь в губернаторском доме каждый раз, когда он был внутри форта. Она тысячу раз говорила ему, почему не хочет гулять с ним или беседовать дома. Но человек этот, как слабоумный, продолжал оставаться невосприимчивым ко всем намёкам и прямым оскорблениям, толкуя о судьбе и своей любви к ней.

Она прошла через дверь, выходящую в сад, и поднялась по тёмной, узкой лестнице для слуг. «Если бы не дорогой, добрый Эдмунд, — думала она, — я бы сошла с ума от преследования Клайва. Форт Сен-Дэвид слишком мал; это всё равно что быть в одной клетке с тигром. Если бы только Хэйден был здесь, чтобы забрать меня отсюда! Я никогда не прощу Стрэтфорда Флинта! Никогда!»

Она поспешила в спальню, задвинула засовы и зажгла свечу. Это была сносная комната на втором этаже, хотя и очень маленькая, с холодными белыми стенами и высоким потолком, теряющимся в темноте, которую не могла разогнать единственная свеча. Отполированный деревянный пол сверкал в промежутках между бенгальскими коврами. Длинные жалюзи открывали выход на отдельный балкон, выходивший на маленький, огороженный стенами сад губернатора. Банановые деревья простирали свои огромные листья к поручням балконной решётки.

Аркали взяла индийскую морскую губку, напитала её водой и приложила к лицу. Прикосновение влаги было восхитительным. Она намочила свою шею, плечи и грудь и натёрла кожу куском твёрдого мыла. Закончив умывание, она просушила себя полотенцем и влезла в длинную ночную рубашку.

Стук в дверь испугал её.

   — Кто это?

   — Не пугайтесь, мисс Сэвэдж. Это я, Джеймс Ковингтон.

   — Мистер Ковингтон? Я... я уже разделась и готовлюсь ко сну.

   — Тогда закутайтесь в шаль, моя дорогая. У меня новость для вас.

   — Какая новость?

Аркали завернулась в покрывало и пошла отодвигать засовы. Дверь открылась, она вскрикнула, отступила назад... и почувствовала, что падает.

Хэйден подхватил её, потерявшую сознание. Он отнёс её к кровати и положил, в то время как Ковингтон поспешил за нюхательными солями.

Он склонился над ней, видя, как она постепенно приходит в себя. Её глаза открылись, Аркали узнала его и протянула руку, чтобы дотронуться до его лица. Её пальцы задержались на небритой щеке, она залилась слезами и протянула обе руки, чтобы обхватить и прижаться к нему. Затем Аркали разразилась рыданиями.

Хэйден положил руки на её запястья, пытаясь мягко освободиться, но она не отпускала его.

   — О Хэйден! Хэйден! Неужели это ты? Я знала, что ты вернёшься ко мне. Я знала. О Хэйден. Скажи мне, что это ты. Скажи мне, что это не сон.

Он не мог найти в себе ответных слов.

Ковингтон вступил в комнату с солями и увидел её прижавшейся к своему жениху. Он тактично ушёл, прикрыв за собой дверь.

Она не отпускала его несколько минут.