МЕЧЕТЬ ВАСИЛИЯ БЛАЖЕННОГО

Посмотрим на обе стороны этой событийной медали. На аверсе у нас то обстоятельство, что закон в Англии с глубины времен был второй религией. Ну в какой еще стране в начале далекого XIII века подданные загоняли плохого короля на речной островок, чтоб заставить подписать свод хороших законов — Великую хартию? В какой еще стране в середине того же столетия человек погибал на поле брани, как Симон де Монфор, граф Лестер — только ради того, чтобы в закон о налогообложении были внесены кое-какие поправки? Абсолютное, непрошибаемое убеждение в превосходстве собственного общественного устройства над всеми иными сделало из маленькой страны великую державу, «над которой никогда не заходило солнце». Британцы никогда не уставали теснить других, но теперь готовы потесниться даже не на спорных территориях, а в своем собственном доме, том самом, что был их крепостью. Это говорит о полном разрушении того, что называется сегодня модным словцом «идентичность». Следует ли радоваться этому нам, кому в исторической ретроспективе идентичные британцы насолили крепко и основательно? К сему интересному вопросу мы еще вернемся.

Теперь реверс: англиканская церковь — ведущая христианская организация Великобритании. Если глава ее предлагает резко укрепить статус другой религии, это трудно воспринять иначе, нежели знак: христианство официально капитулировало. Разумеется, на Роуэна Уильямса ополчились сегодня более адекватные коллеги (если, конечно, вообще можно говорить об адекватности духовных лиц, благословляющих гомосексуалистов плодиться и размножаться). Но на момент произнесения своего призыва Уильямс — глава англикан. Даже если завтра случится его отставка, сей скорбный факт задним числом не изменишь.

В сухом остатке: главный пастырь христиан призывает свою паству отступиться от христианства, подрывая к тому же этим призывом светские основы общества.

Не забудем: в Туманном Альбионе не то, что в России-матушке — наобум Лазаря ничего не говорится. В особенности — высокими лицами. И тут на сцену сего шекспировского театра выступает второе высокое лицо: премьер-министр Великобритании Гордон Браун. Немного выждав, премьер публично поддержал Роуэна Уильямса, назвав его «мужественным человеком, честно выполняющим свое общественное служение». Такая оценка дана была в ходе «длительного» телефонного разговора, содержание которого осталось не преданным огласке. Очень тянет погадать: о чем же поболтали две подпершие друг дружку власти — светская и духовная? «Рановато мы сняли пробу, ох, рановато». — «Правда ваша — общественный котел слишком сильно закипел, да и пенка еще не та. Не готовы наши соотечественники». Но деться соотечественникам все равно некуда — хочется или нет, а шариат будет.

Вялые ссылки премьера на успешное применение элементов католических или иудейских норм в юридической практике Соединенного Королевства не убеждают. Сегодня, когда речь идет о легализации шариата в принципе, многие британские мусульмане готовы назвать Уильямса «святым человеком». Вопрос в том, кем они назовут его же завтра, когда эта планка будет взята. Да кто дал право какому-то «кафиру» решать, какие шариатские нормы приемлемы, а какие нет? Четыре жены иметь можно (и, кстати, получать пособие на каждую). Это, конечно, хорошо. Но почему нельзя рубить руки за воровство?

Факты не дают надежды на то, что диаспора сама скорректирует себя под европейские ценности. Недавно зарезана родным отцом 16-летняя девушка, отказавшаяся носить хиджаб. Перед ней — еще одна, устроившаяся работать в кафе и встречавшаяся с европейским юношей. Зарезана тоже отцом, мать помогала избавляться от тела. В собственных глазах отцы эти — не убийцы и не преступники, а, наоборот, — судьи, подвергающиеся незаслуженным гонениям. Вопрос лишь времени, когда в шариатских кварталах падет главное завоевание гуманистического общества — отмена смертной казни.

Но и это еще не все. Если, словами Уильямса, элементы шариата нужны в законодательстве «ради единства общества», то какое же единство, если половина живет по шариату, а половина — нет? Это, напротив, разобщение, когда одного можно казнить за неподходящий стишок, а другого — никак нельзя! Даешь истинное единство!

Реалистичность сознания, всегда спасавшая британцев, на сей раз их погубит. Верхи, не отчитываясь перед массами, пытаются подстроиться под то, чего почти нельзя избежать. Но прагматизм незаметно оборачивается самоубийством.

Есть ли чему радоваться нам? Да как сказать. Все же основные наши счеты с прежней Британией в прошлом. Поменявшая экспансивное ядро на толерантность, она давно уже плетется в арьергарде американской политики. Найдя новую доминанту, она едва ли удовольствуется столь скромной ролью.

Французы играют с огнем сепаратизма