Мечи Ланкмара. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 2

– Уверен ли ты в этом? – гнул свое Мышелов. – Иногда сунешь вот так что-нибудь в чужой сундук – для сохранности ли, а то и чтобы протащить незаметно.

– Ничего моего там не было, – отпирался Миккиду. – Ну разве что немного материи для одной дамы… ну да, господин, материя только и – ах да – лент пара мотков.

– И ничего больше, кроме материи и лент? – продолжал Мышелов испытующе. – Может, одежда какая-нибудь? Коротенькая серебристая туника из полупрозрачной ткани, например?

Миккиду отрицательно покачал головой, удивленно подняв брови.

– Ну-ну, – произнес Мышелов бархатным голосом. – И что же случилось с этим сундуком, как по-твоему? Должен быть где-нибудь на корабле, если, конечно, за борт не спихнули. А может, его еще в Брульске украли?

– Я знаю, что вчера вечером, когда мы отплывали, он был на борту в целости и сохранности, – уверил его Миккиду. Потом нахмурился. – То есть я так думаю. – Его лицо вновь прояснилось. – Веревки, которыми он был привязан, лежат там же, где он стоял!

– Что ж, хорошо, что хоть что-то от него осталось, – сказал Мышелов. – Где же он может быть сейчас? Думай, где?

Для большей выразительности он стукнул кулаком по накрытому материей сундуку, на котором сидел.

Миккиду беспомощно покачал головой. Взглядом он шарил по комнате, избегая встречаться глазами с Мышеловом.

«О-го-го, – подумал тот, – уж не начинает ли наконец до него доходить, что стало с девчонкой? Кто с ней теперь развлекается? Это было бы забавно!»

Он вновь обратился к своему помощнику с вопросом:

– А что твои люди думают о пропаже?

– Ничего, господин. Озадачены не меньше моего. Я уверен, что они ничего не знают. По крайней мере я так думаю.

– Угу. Ну а минголы что говорят?

– Они на вахте, господин. Кроме того, они отчитываются только перед Урфом – и перед тобой, разумеется, господин.

«Да уж, по части умения держать язык за зубами на мингола можно положиться», – подумал Мышелов.

– А Скор? – был его следующий вопрос. – Что знает об исчезновении сундука человек капитана Фафхрда?

Физиономия Миккиду помрачнела.

– Капрал Скор не состоит у меня под началом. Кроме того, сейчас он спит.

В ту же секунду оглушительный двойной удар едва не вышиб крышку люка, закрывавшего вход в каюту.

– Входи, входи! – откликнулся Мышелов раздраженно. – И нечего расшибать корабль в лепешку, если тебе нужно всего-навсего открыть дверь!

Сначала в дверях возникла только голова, покрытая редеющими рыжеватыми волосами, затем следом протиснулся и ее обладатель. Чтобы не стукаться лысой макушкой о потолочные балки, ему пришлось не только ссутулиться, но и согнуть колени. «Вот и Фафхрду пришлось бы сгибаться в три погибели, вздумай он войти в собственную каюту, – мелькнуло в голове Мышелова. – До чего же неудобно быть большим».

Скор смерил Мышелова холодным взглядом; присутствие Миккиду он едва заметил. Великан огладил пятерней свою бороду цвета ржавчины, явно стараясь придать ей более благообразный вид; однако в результате его усилий она стала больше, чем когда-либо, походить на пучок ветоши. Если бы не это да не сломанный нос, то он был бы вылитый Фафхрд каких-нибудь пять лет тому назад.

– Ну? – не допускающим возражений тоном произнес Мышелов.

– Прошу прощения, капитан Мышелов, – начал здоровяк. – Но как я есть единственный, кто плавал на этом корабле раньше и знаю, как он себя ведет во всякую погоду, то был тобою поставлен следить за погрузкой и сохранностью груза. А потому должен доложить, что сундук с материями – ты, думаю, его помнишь – исчез со своего места. Веревки от него так и лежат на палубе.

«Ага, – думал Мышелов, – и у него тоже рыльце в пуху, вот и выслуживается, докладывает, хотя и видит, что опоздал. Ишь ты, рожа тупая, а туда же! Мужлан похотливый!»

Вслух же он сказал:

– Ах да, пропавший сундук – мы как раз о нем говорили. Когда же, по-твоему, это случилось? Когда он исчез? В Брульске?

Скор покачал головой:

– Я сам следил за его погрузкой, а когда ложился спать, сундук был последним, что я видел на палубе, прежде чем закрыть глаза; мы в это время были уже в нескольких лигах от порта. Я уверен, он и сейчас на борту.

«И не стыдится признаваться, мерзавец! – возмутился про себя Мышелов. – Удивительно, что он не обвиняет Миккиду в краже. Оказывается, у воров и головорезов тоже есть представление о чести».

Между тем он продолжал:

– Если, конечно, его не бросили за борт – такое ведь тоже могло произойти, не так ли? Или какие-нибудь невидимые и бесшумные пираты взяли нас на абордаж, пока вы оба дрыхли, и умыкнули ящик. А может быть, хитроумный осьминог, поднаторевший в устройстве судов, возжаждал нарядного платья и, работая щупальцами, словно руками…

Он остановился на полуслове, заметив, что Скор и Миккиду остолбенело уставились куда-то за его спину. Он повернулся на своем сундуке. Из-под одеяла был виден большой зеленый глаз в обрамлении серебряных ресниц да спутанная прядь волос, упавшая на бледный лоб, – Исисси смотрела на вошедших немигающим взглядом.

Мышелов решительно обернулся и рявкнул, скрывая замешательство:

– Ну? Чего вы там разглядываете?