Мечи Ланкмара. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 2

«Где же остальная команда? – задал он себе вопрос. – Ищут пропавший сундук внизу? Заняты чем-то другим? Или просто дурака валяют?» Сейчас он сам посмотрит! Но, не успев сделать и нескольких шагов по парусиновой палубе, скрывавшей сокровище, он остановился как громом пораженный, ибо ему стала ясна причина охватившего его недовольства. Ему претило скорое возвращение домой, богатый груз «Морского ястреба» давно стал ему ненавистен, потому что все это напоминало об узах, навеки связавших его с Сиф, с калекой Фафхрдом, с высокомерной Афрейт, со всеми его людьми, вплоть до последнего обитателя Льдистого острова. Безграничная ответственность – вот что ждало его по возвращении. Ответственность перед Сиф в качестве ее мужа (или, по крайней мере, эквивалента такового), ответственность перед старым товарищем Фафхрдом (связанным с высокомерной Афрейт), ответственность перед своими людьми, для которых он был не только капитаном, но и покровителем, отцом. Кормилец и защитник – не успел он оглянуться, как они – или по крайней мере некоторые из них – уже связали его по рукам и ногам путами любви, дружбы и взаимных обязанностей.

На час-другой он станет героем, его будут превозносить за богатую добычу. А завтра? Поди и принеси еще! Или (что еще хуже) оставайся дома и неси за нас ответственность. И так далее, до бесконечности. Такая перспектива плохо согласовывалась с жаждой власти, охватившей его прошлой ночью и странным образом разросшейся под влиянием девочки-проститутки Исисси. Вместо того чтобы подчинять себе других, покорять вселенную, одолеть самих богов, если придется, он оказался связанным по рукам и ногам. Никогда больше не устремится он навстречу приключениям, открытиям, неизведанным высотам и полным опасностей глубинам, никогда больше не сыграет он в орлянку с самим Смертью и не обведет его благодаря всемогущему знанию и хитрости. Связанный Мышелов? Ну уж нет!

Воспаленный этими мыслями, Мышелов и не заметил, как ноги сами донесли его до основания мачты; когда же он остановился, то, несмотря на ровное гудение натянутого ветром паруса и удары волн о борта корабля, услышал напряженный шепот двух спорящих людей.

Инстинктивно он упал на живот и бесшумно пополз вперед, пока его лицо не оказалось у самого края временной палубы, образованной драгоценным грузом.

Трое его матросов-воришек и двое минголов спали вповалку, в то время как прямо у него под носом Скор и Миккиду яростно обсуждали что-то громким шепотом. Ему ничего не стоило бы сейчас потрепать их ладонью по макушкам или – чего ему в данный момент хотелось гораздо больше – треснуть по ним кулаком.

– Вынь да положь ему этот сундук! – горячо доказывал свое Миккиду. – Да нет больше никакого сундука на «Морском ястребе»! Мы обыскали каждый уголок и не нашли его, значит кто-то выбросил его за борт – что же еще могло с ним случиться? Но прежде из него вынули все ткани и попрятали их в самых разных местах на этом корабле. И, при всем моем уважении, не могу не подумать на старого Урфа. Он был на вахте, пока все спали, минголам вообще нельзя доверять (да из них и слова-то вечно не вытащишь), в его жилах течет кровь торговцев, а значит, он жаден, как все они, к тому же он необычайно хитер и…

Миккиду вынужден был остановиться, чтобы перевести дух, и тут Скор, который, казалось, только этого и дожидался, вставил:

– Обыскали все, кроме капитанской каюты. А мы ее своими глазами хорошо разглядели. Только та длинная, покрытая тряпкой штуковина, на которой он сидел, да еще и кулаком стучал, и может быть этим самым сундуком. Как раз подходит по размеру…

– Это был стол капитана, – яростно зашипел Миккиду.

– Когда капитан Фафхрд занимал эту каюту, там никакого стола не было, – отрезал Скор. – И когда мы плыли туда, тоже не было. Не пытайся обмануть себя, старик. Скажи еще, что и девчонки с ним тоже не было.

– Не было там никакой девчонки! – выпалил Миккиду, израсходовав при этом весь накопленный им запас воздуха, так что Скор мог безнаказанно продолжать:

– Там была девчонка, и это мог видеть любой, кто не слеп из-за собачьей преданности, – этакий лакомый кусочек, как раз подходящего для него размера, с длинными серебристыми волосами и похотливыми зелеными глазами.

– Да не было там никакой девчонки с волосами, дубина ты стоеросовая! – завопил Миккиду, наполнив, очевидно, свои легкие новым запасом воздуха. – Это были всего лишь сухие серебристые водоросли с застрявшей в них морской галькой, обточенной морем в форме глаза, – в капитанских каютах всегда можно найти подобные украшения. А у тебя так давно не было женщины, что тебе они уже всюду мерещатся, идиот… Или, – торопливо перебил он сам себя, – это могло быть серебристое кружевное платье с застежкой из зеленого камня – о таком расспрашивал меня капитан, когда мы говорили о пропавшем сундуке перед твоим приходом.