Мечи свою молнию даже в смерть

– В доме престарелых. Пенсионер союзного значения, кашки кушает. Помнишь, я рассказывал, он был «кумом» лагпункта под Салехардом?

– Да. Когда было восстание на зонах, и шаманы людей в тундру увели.

– Вот-вот. Он их знает, как облупленных. Что северных, что алтайских. Одно племя. В общем, Принцессу делают по-серьезному, Борисыч. Принцессу Укок номер два. Надо нам контроль усилить.

– Людей…

– Знаю я про людей! И про зверей, и про людей! А НАДО! Значит так, Борисыч, давай записывай ходы и дуй на Базу. Поднимай всех по тревоге. Одну группу на место жительство этой Принцессы, одну расположить так, чтобы контролировать саркофаг. Понятно?

– Есть, товарищ полковник.

– М-да, жисть такая! Цугцванг сплошной, куда ни дернись! Куда солдата ни целую, всюду задница, верно? Смеешься… Ладно, исполняй. До утра.

– Сами будете?

– Хрен там. Тут вон… бетономешалки подъехали. Мне надо, чтоб все залакировали, как было… Пока!

– Пока.

(Окончание устойчивой связи: 0:25)

Новости

«…Академия наук РФ отвергла предложение французских ученых начать проект по совместному исследованию останков так называемой мумии Укока с использованием методов радиоуглеродного анализа. Такое решение подтверждено факсом член-корресподента АН господина Шимерзаева, поступившим в адрес французского польства в Москве. В этой связи Жан Коркс, один из руководителей Европейской Археологической программы, заявил, что, возможно, отказ русских объясняется тем, что они уже… утратили свой артефакт, найденный в горах Алтая, или же продали его третьим лицам. По словам Коркса, в первом случае – это катастрофа, во втором – настоящее кощунство. Мнение француза поддержал Джулиус Кроу, который заявил в интервью лондонской „Сан“, что во время визита в Россию ему также не удалось „в достаточной мере рассмотреть мумию“…»

Рита Мейфер. «А разве она есть?»

The Times, Лондон, Великобритания

Тексты Людочка, Ирка, Термометр и другие

Людочка проснулась на полу. Неизвестно, скинул ее туда Термометр или же упала сама. Она помнила только шелковистость его волос и податливость губ. Сейчас его не было. Только смятая постель. Людочка лежала, не шелохнувшись, на полу и с ужасом оглядывала комнату: поломанная вербена в вазочке, опрокинутая миска с салатом, грязные тарелки и бутылки… Рядом с ее головой лежал клочок бумажки – чек с надписью «КАНЦТОВАРЫ».

Женщина несколько минут еще полежала, соображая, что она могла делать в канцтоварах, но ни к какому выводу так и не пришла, тем более что глаза ее упали на часы. Она уже час как должна была мыть подъезды за Ирку!

С ужасом вскрикнув, она подпрыгнула, скинула халатик, натянула шорты, забрала со стола сумочку, почему-то распотрошенную, запихала туда нехитрый косметический набор, свой старушечий кошелечек и помчалась на уборку, думая только о том, как бы бабки подъездные не подняли хай – они бдительно следили за санитарией. Но ей повезло: небо затянуло облаками, было душно и влажно, поэтому близящийся дождь согнал вечных стражей с их наблюдательных постов. Схватив в подвале ведро с тряпкой и швабру, женщина стала отмывать заскорузлые ступени. Работа немного стерла с ее сердца следы пережитого ночью унижения, а вода как до блеска вымыла голые ступни девушки, так и счистила эту боль и этот стыд, откуда-то изнутри. Не совсем, правда, но жить было можно.

А потом Люда побежала в институт. На крыльце стоял, нервно куря, какой-то патлатый, неухоженный человек в грязных джинсах. Он проводил женщину глазами запойного алкаша, но вдруг захохотал и пошел, приплясывая, прочь. Этот смех ударил Люду между лопаток и сразу же отбросил назад, к угнетенному состоянию, к боли в голове, к ощущению мерзости внутри… Зачем он так ЗЛО посмеялся? Зачем он провожал ее взглядом?! Собака, а не человек.

На вахте вместо неразговорчивых охранников сидела полная Надя-попрошайка – она все время выпрашивала у начальства подработки, хотя числилась лаборанткой в секторе памятников феодализма. Надя щелкала семечки, и поэтому, когда она заговорила с Людой, слова у нее слетали порциями с губ, отсекаемые сплюнутой шелухой.