Мечник. Око Перуна

Толпа угомонилась, люди стали расходиться, доедать, допивать то, что осталось от угощения.

Однако день еще не исчерпал всех неожиданностей.

На площадь через ворота тына въехал всадник. Конь его статью походил на огромного жеребца воеводы Воебора. Да и сам он был столь же широк в плечах, но существенно уже в талии и моложе. Более ничем всадник примечателен не был. Оружие было зачехлено, шлем приторочен к седлу. Конь брел устало, его хозяин выглядел понуро. Видно было, что они проделали долгий путь.

Его появление не привлекло ничьего внимания, и только Белка, увидев его сгорбленную фигуру, пребольно ткнула Доброшку локтем в бок.

Доброшка, сидевший рядом с Белкой на травке в тени дикой яблоньки и перебиравший содержимое своей котомки, ойкнул, с недоумением воззрился сначала на нее, а потом туда, куда указывал ее палец:

– Смотри!

– Ого! Неужели…

Теперь уже Доброшка ткнул в бок Алешу. Тот лежал, закрыв глаза и задумчиво пожевывая травинку.

– Чего пихаешься?

– Смотри.

– Чего там?

– Открой глаза и увидишь.

– Не хочу я глаза открывать. Мне и так плохо.

– А будет лучше. Или хуже, я не знаю.

– Да что там такое?

– Вставай! – хором прокричали Доброшка и Белка. И тогда юноша в самом деле открыл глаза и сел рядом.

– Ну, чего вы там такое увидели? Чудо трехголовое?

Белка молча указала на пересекающего площадь всадника.

– Ого, Илья! – только и смог вымолвить Алешка.

– Окликнуть? – Белка проворно вскочила на ноги и готова была кинуться наперерез всаднику.

– Стой! – Доброшка ухватил ее за рукав. – Я видел Илью в лесу, это он лютню стрелой разбил. Я же бегал вместе с дружинными в лес. Зачем он по нам стрелял?

– Ты ничего об этом не рассказывал. – Алеша, который тоже был готов окликнуть колохолмского воеводу, незнамо каким судьбами попавшего в Радимов, повернулся к Доброшке.

– Тебе не рассказал, рассказал Яну.

– И что?

– И ничего. Ян решил, что искать Илью в лесу смысла нет.

– Пожалуй, верно. Только все равно. Своим не верить – последнее дело. Если Илья хотел убить, так пусть сделает это теперь.

Все трое вскочили и побежали за удаляющимся воеводой. Догнать его труда не составило – усталый конь еле плелся. Первой добежала Белка. Ухватившись за уздечку, она заглянула в лицо всаднику:

– Илья?

– Белка? – Лицо Ильи выразило крайнюю степень изумления. – Живая?

– Да, Ильюшенька, я – живая Белка. А с какой стати мне быть неживой?

Илья поднял глаза и заметил остальных:

– Доброшка? Алеша? Живые?

– Живые, Илья, чего ты заладил?

– Не чаял вас увидеть. Думал, нет уж вас на свете, а если и есть, то продал вас Ворон в холопы.

– А сам-то ты откуда взялся? Тут Доброшка странные вещи рассказывает, что-де ты в лесу стрелял и лютню разбил – ты.

– Я, а кто ж еще? Я как вас отправил, места себе не находил. Знаю я, каков из Яна командир. Человек боевой, однако молод еще – ветер в голове. Решил последить впотай, как отряд идет. Пустился вслед за вами. Смотрю, и впрямь: байки травят, песенки поют. Странствующие скоморохи, балаган – одно слово. Ну и пустил стрелочку вам, как привет. Чтобы ухо востро держали.

А потом замешкался, потерял отряд из виду. Скачу – смотрю: след отряда теряется, несколько могил свежих. Повозку нашел разломанную, вещи ваши… Думал, конец вам всем пришел. Еду вдоль реки, смотрю: насады с челядью сарацинский купец ведет. Прорвался к нему, посмотрел, вас, понятно, не нашел – еще больше закручинился. Решил, что нет уж вас на этом свете, никогда не увижу больше. Хотя, конечно, и на насадах этих насмотрелся – иной раз подумаешь, лучше сразу к праотцам, чем так. Поглядел на горюшко. Особенно в душу запала одна раба с ребенком… Хотел даже купить ее у хозяина. Да тот, важный такой сарацин, цену заломил аж 10 гривен. А у меня с собой только две. Так и пришлось отстать.

Белка кивнула в сторону помоста:

– Не эта рабыня?

Илья приложил руку козырьком к глазам, вгляделся:

– Эта! Точно, эта! Ребята, у вас серебра не осталось? Давайте выкупим?! Я все верну!

– Эх, если бы все было так просто…

– А что, нет денег?

– Денег нет, но это не главная беда.

– Рабыню эту в честном поединке выиграл князь варяжский. Он, может, и за двадцать гривен ее теперь отдать не захочет.

– Как это выиграл?

– Купец позабавиться решил, устроил единоборство. Князь вызвался – и с боя взял. Алеша вот тоже пытался.

– И как?

– Как видишь.

– Ага, вижу, шея расцарапана и сам мрачнее тучи.

– Вот так вот.

– Так, может, если князь-то варяжский продавать не захочет, можно у него тоже будет мечом взять?

– Не знаю. Наш Алешка пытался купца победить – не смог. А князь его хоть и не сразу, а все-таки без сабли оставил. Захотел – и не сносить бы Амиру этому головы.

– Не в обиду сказать, Алеша наш хоть и смел и на язык востер, а на мечах-то я небось половчее его буду. Может, это все судьба такая: и забава эта, купцом придуманная, и то, что вас встретил, и то, что именно ту самую рабыню на помост привели. Хочу я попробовать, братцы. Как увидел вас, так силу в себе почувствовал необыкновенную. Должон счастья попытать!