Мечта

оппозиции что ли? Читала в местной газете, что наш район Перово лидирует по

количеству оппозиционеров на тысячу человек.

– Нет, с пикника. – Говорю я. – Куда это Вы переезжаете?

Управподъезд оторвалась от привязывания бечёвки к рейлингу и заговорщически

приблизилась к нам:

– Да тут же непонятно что происходит. Это я ещё телевизор не включаю, держу себя

в руках – а там говорят, вообще… Этой ночью я видела нашего соседа-самогонщика,

который над Тобой живёт. Выглянула я в окно, а он летает. Вот такие же крылья, как у

Тебя и он со своего балкона к гаражам – и обратно. А под мышкой бутыль держит, не

расстаётся. И фонари всю ночь мигали. Минуту горят – минуту не горят. Поеду-ка я на

дачу, отсижусь там. Дача у меня в глухой деревне, там хотя бы наверняка электричества

нет. Решила всё увезти, на злость мародёрам.

Мы поднялись наверх и быстро уснули – легли кто где.

Снились мне странные вещи.

Как будто ночью была сильная гроза, а наутро мы проснулись вдвоём. Алиса

оставила записку, что они с Ромой улетели не то в Антарктиду, не то на Мадагаскар.

56

На улице было пасмурно, по квартире ходили сквозняки. Как будто прошло много

времени, может даже много лет. Квартира обшарпана и разгромлена, но и все дома

вокруг выглядят точно также.

Колпачников ещё жив и вещает в рацию Кирилла, лежащую на полу. Он даёт

координаты, по которым нам нужно вылетать. Это в районе одного из Лефортовских

тоннелей, пересечение с Малой Почтовой улицей.

Осень, сыро и туманно. Мы лениво машем крыльями, а под нами мёртвый город. Из

некоторых труб как будто идёт дым, а как будто и не идёт. Мы прилетели по

координатам.

В боковой стене тоннеля есть дверь. Мы спускаемся метров на десять по лестнице

и попадаем в просторный коридор, идём по нему на северо-запад, освещая дорогу

фонарями. Кирилл знает, куда идти. Колпачников кинул координаты места, где нам

нужно найти карту. Как будто это карта, отмечающая место создания этого

ядовитого газа и адресов всех свидетелей. Как будто свидетелей, а на самом деле людей,

напрямую замешанных во всём этом непонятном деле. Как какое-то тайное общество.

Можно подумать, что найдя карту – мы найдём на всё ответы.

Тоннель был ужасающей длины – мы шли уже минут двадцать. Я пожаловался.

– Всё так и должно быть – тут километра четыре с половиной. Скоро должны

прийти – сказал Кирилл.

Через десять минут мы подошли к Гермодвери. Она была закрыта, но не заперта.

Кирилл проделал все эти манипуляции – что-то покрутил, где-то надавил.

Дверь открылась со скрипом. Мы в большом заводском помещении. Тускло горит

свет. Он горит как из редких ламп, свисающих с потолка, так и от разложенных кое-где

костров или горящих печей, помещение большое – сразу не поймёшь. С потолка повсюду

капает вода, так что большая часть пола затоплена. Рядом с нами светятся экраны

нескольких компьютерных мониторов. И какие-то черные резиновые чехлы повсюду.

Хотя и помимо них мусора тут предостаточно.