Мечта

— В конце концов, — продолжала монахиня, — ваша сестра в состоянии страха и отчаяния призналась, что ожидает ребенка. Больше я ничего не смогла из нее вытянуть. Она впала в состояние болезненного изнеможения. Однако она была вынуждена дать ваш адрес, в то же время заставив нас пообещать, что мы не будем сообщать вам о происшедшем. Я нарушила это обещание, так как чувствовала необходимость поставить в известность ее семью.

Шарлотта не отвечала. Она сидела с плотно сжатыми губами, пристально глядя в пол, и ее глаза внимательно рассматривали изъеденную червями доску, которая казалась уже остальных.

— Всевышний не велит нам осуждать наших ближних, — сказала монахиня. — Он велит нам прощать. Ваша сестра жила в грехе, но мы не чувствуем за собой права осуждать ее, ибо все мы грешны.

Шарлотта не двигалась, в то время как горькая истина, смешанная со стыдом и отчаянием медленно проникала в ее сознание.

— Я знаю, у вас были какие-то разногласия. Ваша сестра сказала мне, что вы поссорились. Но неужели вы покинете ее в таком отчаянном положении, мадам? Ведь не покинете, не правда ли? Я верю, вы будете первой, кто протянет ей руку.

Шарлотта взглянула на морщинистое лицо настоятельницы и на мгновение почувствовала дикое желание крикнуть, что отец ребенка ее собственный муж.

Она быстро встала: ее апатия и постоянная усталость последних недель сменилась вспышкой протеста.

Однако, повернувшись, она встретила взгляд монахини. Ее охватила жалость к старой женщине, как если бы та была ее матерью, и у нее не хватило храбрости разрушить устремления чистой души.

— Где Луиза? — тихо спросила она.

— Дитя мое, — сказала монахиня. — Она поднялась и положила руку на плечо Шарлотты. — Я знала, что вы воспримете это именно так. Да поможет вам Бог.

— Где Луиза? — снова спросила Шарлотта.

— Я расскажу ей. Она не знает, что вы здесь. Я должна подготовить ее. Теперь ей нужна ваша помощь.

Она сделала движение, будто собираясь сказать что-то еще, но передумала и вышла.

Шарлотта ждала, уставившись в цветное стекло окна. Она не хотела ни о чем думать: ей претила мысль о том, что Луиза носит в себе дитя Этьена и она, Шарлотта, собирается взять ее с собой домой. Но она заберет ее. Потом будет видно, что делать. Да, будет видно. Она не может решать все проблемы сразу, не то можно сойти с ума.

Она ждала долго, около часа. Наконец дверь отворилась и вошла Луиза в сопровождении настоятельницы.

Луиза была очень бледна. Покрасневшими от слез глазами она посмотрела на Шарлотту, которая, стоя очень прямо и напряженно, также пристально смотрела на нее.

Монахиня оставила их вдвоем. Шарлотта, чувствуя в сердце леденящий холод, отчаянно пыталась что-нибудь сказать, но не находила слов. Луиза снова начала громко и мучительно рыдать.

Слабость и несчастье других всегда придавали Шарлотте свежие силы. Она распрямила плечи.

— Идем, — сказала она Луизе. — Мы сейчас уходим.

— Ты действительно хочешь забрать меня? — спросила Луиза задыхающимся голосом, пытаясь взять сестру за руку.

— Пойдем домой, — настойчиво повторила Шарлотта. — Обдумаем все позже. Не плачь. Сейчас это не поможет.

Она помогла сестре вытереть глаза и поправила ее воротник.

— Ну пойдем же, — в третий раз сказала она.

Теперь Шарлотта очень торопилась домой, ведь там она будет в безопасности и недоступна для чужой жалости. Она взваливала на себя новое бремя, испытывая легкое содрогание, будто оказалась под ударами холодного ветра.

Когда они добрались до улицы Месье-ле-Принс и поднялись по лестнице, Шарлотте пришлось просто втолкнуть Луизу в квартиру. Все еще плачущую и оцепеневшую от горя и страданий сестру она оставила на кухне, сказав ей, что Этьен уже несколько недель болен и отчасти из-за этого она привезла ее домой, где та пробудет, пока ему не станет лучше. То, что Этьен лежал в постели больной, делало ситуацию чуть менее неприятной. Для Шарлотты он уже не был любовником Луизы и отцом ребенка, которого Луиза носила теперь в себе.

Шарлотта распахнула дверь в комнату Этьена. Он дремал. Она прошла, чтобы задвинуть шторы.

— Это ты? — слабо пробормотал он, протягивая руку. По привычке она опустилась в кресло у кровати и взяла протянутую руку. Он сильно сжал ее. — Тебя долго не было.

— Да.

— Ты ходила за покупками?

— Нет.

— Тогда что же ты делала?

Она расправила простыни, охваченная жалостью при виде заострившихся черт его лица и горящих от лихорадки глаз.

— Я привезла Луизу, — спокойно сказала она.

— Луизу?

Он с трудом приподнялся и в замешательстве взглянул на Шарлотту, поняв по ее странно спокойному голосу, что произошло что-то крайне опасное для него.

— Луизу? Почему Луизу? — снова спросил он, слегка задохнувшись.

— Потому что она одинока и несчастна и у нее будет ребенок, — медленно произнесла Шарлотта. Ее глаза, полные упрека, все еще удерживали его взгляд, когда она добавила: — Твой ребенок, Этьен.

Он напряженно рассмеялся:

— Ты шутишь. Ты не должна говорить такие вещи.

— Я говорю правду, — спокойно сказала Шарлотта.