Мечта хранимая

Карс прямо от входа направился в обход стен с непонятной целью. Подумав, я остался на месте — мало ли, что он делает; было бы нужно делать то же самое, сказал бы.

Сделав полный круг, он махнул мне рукой, и мы направились к центру.

— Привет, — поздоровался Карс, обойдя сидящего и повернувшись к нему лицом. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Времени, — отозвался тот. — Почему же?

— Потому что будет ненавистная тебе политика.

Человек не спеша поднялся на ноги.

— Но будет и что-то, не связанное с политикой. — Он, наконец, обернулся ко мне и улыбнулся: — Доброго времени.

Это был парень. Возраст его, как и Карса, я определить не смог — те же пятнадцать-девятнадцать. Впрочем, девятнадцать вряд ли, ростом он был чуть пониже меня. Лоб его пересекала голубая лента, скрученная на затылке и перехватывавшая тёмно-русые волосы. И просто, и изящно. Одежда была под стать: свободные штаны из светлой ткани и распахнутая небесно-голубая рубашка на голое тело.

Главным же было лицо. Мягкие черты его, усиленные улыбкой, располагали, но не шли ни в какое сравнение с глазами — сосредоточием жизни. Не такие уж большие, но предельно выразительные, они приковывали к себе внимание и буквально изливали потоки тепла и дружелюбия. Мне радовались искренне и открыто, даже не зная, кто я, зачем пришёл и как скоро уйду; радовались просто потому, что я такой, какой есть.

— Маркус… — не зная, как лучше поздороваться, я чуть склонил голову. — А почему «времени»?

— Я привык считать время цельным, не разделённым на субъективные периоды, — мой собеседник улыбнулся ещё шире, спровоцировав у меня ответную улыбку. Говорил он негромко, но мягко и выговаривая каждое слово, вызывая ассоциации с журчанием ручья. — Меня здесь называют «Монах».

— Тебе подходит, — признался я.

— Мне тоже нравится, — Монах рассмеялся. — Я правильно понимаю, ты и есть тот самый Правитель, который нашёл Карса?

— Ну, на самом деле, мы оба друг друга нашли… Но вообще да, я.

Интереса в глазах Одиночки прибавилось.

— И у тебя есть титул?

— Князь… Был. Я потому и здесь, что — был.

— Конфликт с соседями? — я кивнул. — Понятно. Не волнуйся об этом, твой титул с тобой до тех пор, пока ты чувствуешь свою связь с ним.

— Спасибо. Хотя… честно говоря, странно слышать такое от Одиночки. Я думал, что… ну…

— У человека много характеристик. Титул лишь одна из них, ничем принципиально не отличающаяся. У тебя есть какие-то планы на сегодня?

— Вроде, нет.

— Я был бы очень рад, если бы ты задержался после собрания. Мне очень хочется пообщаться.

— Эээ… Ну, конечно, почему нет.

Монах ободряюще улыбнулся, и неловкость сразу прошла.

— Конечно, задержусь, — повторил я.

— Хорошо. Вот, кстати, и остальные.

Обернувшись, я увидел входящих в зал парней и девчонок.

* * *

Представлять проблему стал Карс. Без всяких договорённостей: пока я собирался с мыслями и подготавливал себя морально к незнакомой аудитории, он вдруг похлопал меня по плечу и вышел вперёд. Первоначально возникшее удивление — с чего бы ему делать чужую работу? — довольно скоро прошло: стало понятно, что, даже если он провалит это выступление, я не стану делать ничего.

Как бы тесно ни переплетались со мной обстоятельства проблемы и как бы плохо ни понимал Карс суть просьбы к общественности от моего имени, он понимал присутствующих. Он мог говорить так, как мне никогда бы и в голову не пришло — не обращаясь к общим ценностям, а почти что отрицая их.

Даже не видя его глаз, я легко угадывал, когда он переводил внимание с одного слушателя на другого: это мгновенно отражалось в словах, зачастую едва не выворачивающихся в противоречия. Кого-то брали на исследовательский интерес, кого-то — на безопасность затеи, кого-то — на честолюбие. Увы, но как личности Одиночки мне были незнакомы и прослеживать адресантов конкретных посылов не удавалось. Оставалось только наблюдать.

Честно говоря, пришедших оказалось до обидного мало; видимо, внутренне я успел настроиться на теоретические полсотни. Осознание того, что из присутствующего десятка мне предстояло уговорить около половины, запаздывало.

Они расположились полукругом вокруг нас с Карсом. Кто стоя, кто сидя, лежавших не было, и на том спасибо. Пять парней и четыре девчонки, все разные. По крайней мере, считавшие себя такими — сходу, намётанным ещё со старого мира взглядом, я определил: они всячески, любыми ухищрениями старались выделиться, не быть похожим ни на кого другого.