Мечта на вешалке

Я чуть не задохнулась от возмущения. Кто выслеживал? Я? Наглая ложь! Убитая Круглова сама ввела меня в заблуждение, прикинувшись главным редактором глянцевого журнала, так что это еще большой вопрос, кто из нас жертва.

— Врут они все, эти восемь свидетелей, — мрачно пробурчала я. — Она первая начала…

— Ну, рассказывай, подруга, как дело было, — велела Наталья, снимая очки и в предвкушении интересной истории откидываясь на подушку.

* * *

И я рассказала Оганезовой про свой поход в «Ашан», потому что утаивать мне было нечего. Про последний номер «Космополитен» я тоже рассказала. И про роскошные украшения от «Макути» на холеной посетительнице гипермаркета, а также про мои подозрения насчет причастности данной особы к миру высокой моды. Призналась и в честолюбивых мечтах, мигом вскруживших мне голову. И даже поведала Оганезовой про то, как тащилась за Стервозой с тележкой, как последняя идиотка, прикидывая, с чего мне лучше начать разговор о возможном трудоустройстве. И вот, когда я совсем уже было отважилась подойти, я увидела его — роскошный кашемировый палантин, о котором мечтала всю последнюю неделю.

И как эта тощая корова выхватила палантин прямо у меня из-под носа и стала совать мою вещь к себе в телегу, а я восстановила справедливость, а заодно и разоблачила обманщицу. Потому что, как выяснилось, со вкусом у Стервозы оказались большие проблемы. Да, все эти люди действительно смотрели на наш честный и бескомпромиссный бой, но все они были на моей стороне, и даже кассирша сказала, прокатывая ашановскую карточку: «Так здорово, что ты победила»!

— Так, стоп! — вдруг закричала Наташка, всем телом подаваясь вперед, снова напяливая очки на нос и указательным пальцем сдвигая их на самый верх переносицы, чтобы лучше меня видеть. — Какую карточку прокатывала кассирша?

Я обескураженно посмотрела на подругу, не зная, верить ли ее неосведомленности. Неужели Наташка не знает, что в магазинах иногда расплачиваются кредитными картами?

— Ты дуру-то из меня не делай! — строго прикрикнула будущая звезда криминальной журналистики и пояснила свой вопрос: — Странно как-то получается. Если ты расплачивалась кредитной картой, то почему же эта самая кассирша, которая так за тебя переживала во время решающего боя с силами зла в лице Кругловой, почему она не выдала твои реквизиты милиции? Ведь по телику говорили, что сыщики нашли на месте преступления проданный в магазине шарф…

— Не шарф, а палантин, — поправила я свою консультантку.

— Один пес, — отмахнулась Наташка. — Так вот. Нашли они, значит, шарф. Пусть даже на нем была оторвана этикетка. Я даже могу допустить, что это был последний шарф именно этой модели во всем «Ашане». Скорее всего, они сняли шарфик с шеи погибшей и пошли, потрясая им, опрашивать кассирш, интересуясь, кто из них пробивал эту вещицу и не была ли покупательница данного эксклюзива в белом платьице с матросским воротничком, потому что именно эту девушку восемь свидетелей видели дерущейся с погибшей. Я думаю, твоя кассирша просто обязана была сообщить милиции, что это именно тот шарф, из-за которого произошла драка, и он оплачивался у нее на кассе их ашановской кредиткой.

Я шумно сглотнула и испуганно глянула на подругу. До сих пор мне и в голову не приходил такой странный взгляд на вещи. Смерть Стервозы я воспринимала как курьез, своего рода возмездие за плохое поведение обидевшей меня тетки. А оказывается, убийство моей врагини можно повернуть таким образом, что я же окажусь во всем виноватой! О мамма миа, это же надо так вляпаться! Так, спокойствие, только спокойствие. Как на моем месте поступила бы девушка «Космо»?

И тут я впервые за семь лет проживания в Москве с необыкновенной ясностью поняла, что никакая я не девушка «Космо». Куда мне до этих гламурных штучек! Я могу сколько угодно из кожи лезть вон, растягивая гласные в словах и присобачивая себе накладные ногти, но ни на йоту не приближусь к заветной цели стать одной из тех, кто пишет о своих смешных проблемах в глянцевые журналы: «Дорогая редакция! Помогите мне, пожалуйста, советом — как удержать около себя парня? Может быть, не стоит есть лука на ночь?»

И отец у меня никакой не фермер, а совхозный тракторист, а мать торгует огурцами со своего огорода на площади у Савеловского вокзала, а сестра Варька, та самая, которая с липовой ветрянкой, десять лет назад устроилась в продуктовый магазин продавцом, мечтая со временем дорасти до заведующей хлебной секцией.

Но я, руководствуясь советами журнальных психологов, во всем ищу позитивные стороны. Даже если все плохо, вот как сейчас, все равно хочется верить, что когда-нибудь я стану самой-самой, красивой и богатой, независимой и успешной, как вот эта вот Круглова. Хотя нет, как Круглова не хочу, она плохо закончила свои дни.

А Наташка продолжала меня добивать: