Мечта на вешалке

И, разделив листок на две половинки, в верхней части одной из них коряво написала: «Алиска». Под моим именем поставила цифру «один» с жирной точкой и рядом с ней накорябала: «Денис Михалыч Одинокая Рощин». Затем написала цифру «два» и вопросительно уставилась на меня. Я молчала, сбитая с толку этим взглядом. Тогда Наталья не выдержала и спросила:

— Кого вторым будем писать, Андрюху или Софью Петровну?

Я не поверила своим ушам.

— А они-то здесь при чем?

— Андрюшка давно на тебя зуб имеет за то, что ты его бумагой ворованной попрекаешь. Софья Петровна тоже на тебя обижена, — принялась загибать пальцы Оганезова.

— А эта-то за что?

— А помнишь, на общем собрании по случаю юбилея «Зеленого листка» ты встала и сказала речь, в которой пожелала нашей газете раз и навсегда распрощаться со всем отсталым и несовременным, таким же, как перманент Софьи Петровны, и неустанно двигаться ко всему новому и прогрессивному, держа курс на продвинутую стрижку Ленки Синицыной.

— Но это же метафора! Я имела в виду совсем другое, — чуть не плача, проскулила я. — Просто я хотела, чтобы мы все работали по-новому, по-современному, а не как сорок лет назад. Ты думаешь, Соня обиделась?

— Думаю, что да, — жестко отрезала Наталья. — Так что эти двое тоже имели мотивчик поквитаться с тобой, моя ты девочка. Про Синицыну я вообще молчу. Ленке ты перебегала дорогу не раз и не два. Взять хотя бы ее Васечку, с которым ты крутила роман до того, как он позвал нашу Леночку замуж… Да, кстати, кто из вас кого бросил, а то, может, Васечку тоже стоит в список внести?

Мне очень хотелось соврать, что это я бросила Васечку за его пристрастие к чтению моих женских журналов, откуда он и черпал информацию, которой удивлял свою нынешнюю жену. Но интересы следствия требовали правдивого ответа, и поэтому я сказала все, как было. А именно что это Васечка послал меня куда подальше, когда поймал с фонариком и его «Плейбоем» ночью под одеялом.

— Но журнал-то ты хоть ему вернула? — уточнила Наталья.

Я честно призналась, что да, вернула, хотя и выдернула из него одну, особо полюбившуюся страницу. На этой странице рассказывалось про то, как определить, симулирует ли женщина оргазм или нет. Я решила заучить текст наизусть, чтобы избежать чужих ошибок.

— Ну ладно, Васечку писать не будем, — смилостивилась Оганезова. — Кажись, всех записали?

Но я вдруг отчего-то припомнила, как неделю назад взяла у Наташки без спросу прокладки и как она надулась, когда они понадобились ей самой. Чем не мотивчик? А может, это сама Наталья укокошила Стервозу, а теперь разыгрывает тут из себя мисс Марпл?

Наташка поежилась под моим пристальным взглядом и с апломбом заявила:

— Вот только не надо на меня так смотреть! Я вчера весь день просидела дома, если не веришь — спроси у Лючии. Она мне рассказывала, как лечиться виноградным листом.

Я тут же отвела глаза в сторону, и Оганезова нарочито бодрым голосом продолжала:

— Ну что же, а теперь запишем все, что нам известно о покойной, в столбец под названием «Светлана Круглова». Итак, пишем: была директором туристического агентства «Зиг-заг» и имела любовника по имени Игорек. Да, кстати, давай-ка сюда его телефончик, пока не потеряла.

Я вынула из сумки мятый клочок бумаги с чернеющими на нем маковыми зернышками цифр и букв печатного шрифта и приобщила к делу. Наташка аккуратно, двумя пальцами, взяла следственный материал, разгладила чек на ладошке и, положив на подушку рядом с собой, печально подвела итог:

— А больше нам про убитую и написать-то нечего.

— А вот и неправда, есть что написать. Я только что брала интервью у муженька этой Кругловой. На-та-ашка-а! Умереть — не встать! Ты таких называешь «чокнутый профессор». Хотел отхватить хвост соседскому коту и меня подбивал поучаствовать в садистском эксперименте, но я сбежала, успев купить у него обалденное платье со стразами.

Оганезова сдвинула брови и сурово произнесла:

— И ты до сих пор молчишь? Давай-ка рассказывай про этого деятеля!

* * *

Усевшись по-турецки рядом с подругой, я рассказала про задание редактора найти цветовода-любителя и обидные слова Дениса Михалыча, что никакой я не профессионал в журналистике. А я, главное дело, случайно услышала в «Ашане», как Стервоза заказала кадки с какой-то рассадой. Подслушала я и адрес, по которому следовало доставить заказ. Вот я и подумала, что можно совместить приятное с полезным, а именно написать репортаж о цветоводе-любителе, а заодно и посмотреть, как живут выскочки и воображалы. В общем, я приехала на улицу Кржижановского, а дверь мне открыло странное существо в бороде и очках, которое призналось, что оно есть гений и его гениальный ум изобрел чудо-клей. Вот я и втерлась к бородатому типу в доверие, вроде бы посмотреть результаты его выдающегося открытия, в результате чего пережила смертельный ужас на пару с несчастным котом и получила в награду сногсшибательное шелковое платье со стразами!