Мечта на вешалке

— Да сколько хочешь. Вот смотри. Ты прямо сейчас позвонишь Игорьку и, не давая ему опомниться, выдашь следующий текст: «Игоречек, родной мой, встреть меня завтра у театра, а то Бабарыкин прохода не дает. Репетиция заканчивается в два, я буду ждать тебя в пять минут третьего перед «Современником». Сказала — и сразу же даешь отбой. И тут же вырубаешь телефон, чтобы он не смог тебе перезвонить и спросить, что за чушь ты порола. Вот поверь мне, всю ночь он промучается, снедаемый всевозможными догадками и предположениями, а к двум часам дня как миленький прибежит к «Современнику» выяснять, кто это в курсе его делишек с Бабарыкиным. А там у первой колонны стоишь ты в пятисотрублевом платье со стразами. Игорек сначала удивляется, потом все же подходит к колонне и спрашивает, не ты ли звонила ему по этому вот номеру. И с выражением декламирует номер собственного мобильника, краем глаза поглядывая на тебя, потому что признал на твоей сногсшибательной фигуре наряд своей погибшей подружки Кругловой. Ну, как тебе план?

И Наташка с любопытством покосилась на меня, ожидая криков радости и восторга.

* * *

— Гениально, — только и смогла выдохнуть я, вынимая новую сигарету из Наташкиной пачки. Доморощенная сыщица согласилась с высокой оценкой ее способностей, кивнув головой, отчего очки ее съехали на самый кончик носа, и, все больше воодушевляясь от собственного красноречия, продолжала:

— Ты, значит, смущаешься, говоришь, что, должно быть, ошиблась номером, когда хотела вчера вечером дозвониться до своего брата Игоря, потому что помощник режиссера Бабарыкин слишком много себе позволяет. И нашему красавчику ничего не остается, как только пригласить тебя пообедать в ресторан «Джелторанг». И за трапезой, не сводя с тебя тоскующих глаз, предаться ностальгическим воспоминаниям о душке Светочке, которая недавно приобрела себе точно такое же платье, да так и не успела его поносить всласть, потому что неожиданно погибла при странных обстоятельствах…

Я так явственно увидела нарисованную Наташкой картину, что осуществить задуманное показалось мне парой пустяков. Одно было плохо — на моем мобильнике деньги закончились. Оганезова милостиво достала свой аппарат и сунула мне в руку, велев подождать.

Пока я на лестничной клетке приканчивала очередную сигарету, подруга сбегала в квартиру и вернулась, неся в руке трофейный чек с телефоном Игорька. Я тут же набрала чуть смазанный номер и, выслушав пару гудков, радостно выпалила в ответ на неприветливое «Алле!»:

— Здравствуй, солнышко!

Все сразу пошло не так, как надо. Потому что Игорек после этих слов, даже не поздоровавшись, сухо осведомился:

— Кто говорит?

Я перепугалась, зажала мембрану трубки, сделала круглые глаза и, умирая от ужаса, громовым шепотом оповестила Оганезову:

— Спрашивает, кто говорит!

Наташка поерзала на подоконнике и, немного подумав, нашлась:

— Скажи, что говорит его девочка!

— Говорит его девочка! — автоматически повторила я в трубку.

— Вот бестолочь! — ужаснулась Наталья. — Да не его, а твоя девочка!

— Моя девочка, — тут же поправилась я.

— Про Бабарыкина давай! — приказала Оганезова и сделала страшные глаза, взглядом пригвоздив меня к месту и окончательно подавив волю ко всякой инициативе.

И я, краснея и бледнея, в приступе панического отчаяния закричала в трубку:

— Бабарыкин мне проходу не дает! Если завтра в два у «Современника» не встретимся, всем конец!

Выпалив эту бессвязную тираду, трясущимся пальцем я нажала клавишу отбоя и дико глянула на подругу.

— Ну, ты, мать, дала! — восхищенно протянула она, вырубая аппарат. — Теперь-то он уж точно примчится на свидание как ошпаренный. Ладно, все, что могли, мы сделали. Пойдем спать.

Мы вернулись в комнату и, деликатно миновав молодоженов, в унисон посапывающих под немецкую эротику, начали думать, где я сегодня расположусь на ночлег.

— Да когда тебе спать-то, — вдруг опомнилась Наталья. — Тебе статью писать надо. Как напишешь — сразу скинем в редакцию. Михалыч просил прислать материал прямо к началу рабочего дня. Ты, Алиска, напиши, но не отправляй. Сначала дай мне посмотреть, что ты там нацарапаешь…

Наташка выключила телевизор, на экране которого разгуливали обнаженные люди, но тут же раздался заспанный голос Мирчи:

— Куда! Мы же смотрим!

Восстановив статус-кво, подруга под страстные вздохи и охи немецких артистов прошла на мою половину и завалилась на кровать с книгой в руках.

Сидя на табуретке у подоконника писать мне, конечно же, было неудобно. Но в принципе я думала, что будет хуже. Высоченная стопка книг, возводимая подругой годами, так и норовила обрушиться мне на голову. Но ничего, я справилась с трудностями. Молодожены, вопреки ожиданиям, тоже вели себя прилично. Я на всякий случай вставила в уши комочки ваты и с головой погрузилась в работу.