Мечта на вешалке

Время от времени я бросала тревожные взгляды на Оганезову, намереваясь по ее лицу определить, что же происходит за шкафом. Но Наташка читала, отрешенная от внешнего мира увлекательным детективом Агаты Кристи. Взглянув в очередной раз в сторону кровати, я увидела, что подруга заснула, уронив книгу на пол. Прервав свой титанический труд, я встала с табуретки, чтобы снять с Оганезовой очки, и бросила осторожный взгляд на другую половину комнаты.

Мне открылась поистине идиллическая картина. Под эротичные завывания телика Илянка и Мирча спали, отвернувшись в разные стороны. Давал себя знать трудовой день, безвозмездно подаренный работящими молдаванами туристическому агентству «Зиг-заг». Я выключила телевизор, в блаженной тишине дописала статью и тут же скинула ее в редакцию. Будить человека, будь это даже Оганезова, только для того, чтобы он спросонья взглянул на мой бред, показалось мне дурным тоном.

* * *

Если у вас заканчивается зубная паста, вы же не бежите в ближайший магазин и не покупаете первый попавшийся тюбик за бешеные деньги? Ведь нет? И правильно делаете. Я тоже решила оставшееся перед свиданием с Игорьком время употребить с пользой, а именно съездить в «Ашан» и приобрести «Лакалют» там, где он стоит в полтора раза дешевле, чем в любом другом месте.

Выданные еще с вечера Натальей пятьсот рублей на представительские расходы пришлись как нельзя более кстати, и в начале восьмого утра я, стараясь не разбудить подругу, на цыпочках пошла умываться. Молодожены уже покинули красный диван, отправившись на основной строительный объект. Работу в «Зиг-заге» они приберегали на вечер.

Так что я в относительном одиночестве, если, конечно, не считать спящую Оганезову, надела новый наряд, покрутилась перед зеркалом и, убрав пятьсот рублей в сумочку, снова почувствовала себя состоятельной женщиной. Серебристое платье со стразами сидело на мне просто сногсшибательно, и я подумала, что на тощей Стервозе оно наверняка смотрелось, как на корове седло.

В этот ранний час народу в «Ашане» было немного. Вальяжной походкой жены Рокфеллера я прохаживалась по широкому проходу, примериваясь, что бы такое купить.

Ощущение было просто сказочное. Я могла, если бы захотела, положить в тележку огромное множество предметов из бескрайнего разнообразия товаров, выставленных на продажу. Вот именно, что «если бы захотела»! Но я не хотела покупать ни хромированную кастрюльку, ни стеклянную крышку к ней, ни комплект постельного белья, ни набор бигуди — в общем, ничего из того, что по цене не превышало пятисот имеющихся у меня рублей.

Про кредитную карту и оставшиеся на ней полторы тысячи я старалась не думать — при сложившихся обстоятельствах не стоит афишировать, что Алиса Гришечкина снова решила посетить свой любимый магазин.

Я шла по гипермаркету и упивалась открывающимися передо мной возможностями. Это было волшебное чувство — чувство королевы, наслаждающейся практически неограниченной властью. Как пожелаю, так и сделаю. Вот захочу, и вообще пасту не куплю. На кой она мне, если у нас с Наташкой еще больше половины тюбика осталось?

Я вырулила тележкой из отдела с зубными принадлежностями и неторопливо покатила по ряду со средствами по уходу за волосами. За волосами я ухаживать люблю. Я могу часами втирать в них репейное масло, делать обертывания с лореалевской маской на меду, да и просто расчесывать свои белокурые кудри массажной щеткой. Вспомнив, что белокурые кудри еще вчера превратились в черные антенны, как у терпеливого негра, которому не лень было растить свои сложные в уходе волосы лет десять, не меньше, я подавила тяжкий вздох и, чтобы не травить душу, хотела было свернуть на соседний ряд, к кремам и маскам для лица.

Но вдруг почувствовала, как чья-то рука ухватила меня за локоть. Сердце рухнуло в пятки и там так бешено застучало, что колени заходили ходуном. Тихо ойкнув, я медленно повернула голову назад, ожидая увидеть нечто ужасное.

К примеру, менеджера кредитного отдела «Рифайзен-банка», который достает меня по телефону вот уже вторую неделю. Или судебного пристава, которого этот самый менеджер, отчаявшись достучаться до моей совести, прихватил с собой, чтобы упрятать за решетку.

А то еще Синицына мне рассказывала, что ей Васечка говорил, будто бы теперь в некоторых банках ввели новые условия получения кредита — надо самому выбить деньги из задолжавшего заемщика. А вдруг это правда? Кого тогда бояться? От кого прятаться?

Но за мной не оказалось ни противной прыщавой физиономии настырного менеджера кредитного отдела в плохо отутюженном костюме, ни дюжего мужика в форме судебного пристава, ни здоровенного громилы с пудовыми кулаками, приватно договорившегося с банком о кредите. У стеллажа с расческами и резинками для волос стояла курносая кассирша и настороженно смотрела на меня.

— Привет, — глухо сказала она. — Я знала, что ты опять придешь. Хотелось поговорить без твоей сумасшедшей подружки.