Мечта о сверхсиле. Мистический этюд украинской реальности

– А Анжела обратно не приходила? Нет? Вот коза хитрая, мы с ней ездили, а потом она куда-то по дороге потерялась. Ну как всегда! Ничего, завтра её поймаю и накажу! – затем, подав руку Харитону, спросил, присаживаясь: – А ты чего этого дурачка выгнал? Он что – ружьё решил продать голимое?

– Да за хитрую схему развода, – ответил Глеб. – Хочет брать у нас камень и прочее, других запрягать в работу, самому же сесть сверху и руководить. А я не люблю посредников.

– Да, в принципе, с этого прикуп был бы, – ответил Вадим. – Он мужик толковый, если бы не пил и по пьяным растратам людей не подставлял. Как он всегда говорил: «У мужчины должен быть свой железный стержень», но его стержень – это бутылка, вокруг которой всё вертится.

– Да таких много, – поморщился Глеб.

– Да прорва таких! Ты скидку дашь? Мы же не чужие люди, Харитон, – влезла опять со своим интересом Мироновна.

– Ой, обожди, – ответил он и спросил у Вадима, – лучше расскажи, что у вас случилось по дороге.

Так прошло три дня сельской жизни. Денис помогал в делах по хозяйству, параллельно собирая материалы для себя. И так совпало, что на четвёртый день случился полу юбилей, девяносто пять лет деду Шорохову. Ветерану войны, как он не старался, Бог не дал сыновей. Мать Руслана была третьей младшей его дочкой, но внуков судьба принесла целых пять штук. После официального застолья Руслан и Денис сели по-семейному вместе с ним в хате возле печки и завели разговор о войне. Денису всегда были интересны рассказы ветеранов. Как он говорил: «То, что они пережили, помогает временами мне выжить сейчас». Вообще, он с детства любил историю и философию, считая обе эти дисциплины своей второй профессией. Но было видно, что старый артиллерист не любил вспоминать, по понятным причинам, военные годы. Хотя время от времени это ему приходилось делать, и рассказывать тем, кто этой темой интересовался. Так и сейчас: чтобы не травить душу воспоминаниями, начал разговор со смешных историй, произошедших с ним и друзьями в тылу. Как ходили по бабам, причем так успешно, что пришлось наскоро затем лечиться. О том, как на севере, карельском фронте, финны и немцы вроде союзники, но настолько не любили друг друга, что их даже пленными в одно место садить было нельзя, один другого убьёт. Один раз финны сообщили, что если славяне увидят завтра людей, купающихся на реке, то это они, а когда пойдут немцы, то дадут ракету. Долбанули тогда от души. Финны потом сказали: «Хорошо, но немного с перелётом», – смеялся дед. Вспомнил, как в самом начале сорок первого на его батарею зенитных 85 миллиметровых орудий, оставшихся без пехотного прикрытия, пошли, постреливая автоматами, психической атакой в белых рубашках с закатанными рукавами немцы. Им тогда пришлось дать залп по этой цепи и откатываться назад. Но самый страшный бой был тогда, когда он ненадолго попал в пехоту.