Мечта о сверхсиле. Мистический этюд украинской реальности

– После всего учите и преподавайте на украинском языке, господа! Ха-ха! – с саркастической усмешкой заметил Топоров. – Тому, кто знает русский, я всегда объясню тонкую, но важную вещь: страны, как и люди, – их ценят не по факту рождения, а по делам! Эта же страна вместе с мовой, которую нам пытаются привить, показала себя как тот корсар, что может только выносить всё из трюма, а фрегат топить. И пока государство не заслужит уважения, пусть у меня учат предметы на том языке, которым владею. Тем более, его и так все понимают. Еще я немецкий знаю, могу преподавать на нем!

Архангельский в ответ мрачно кивнул и, затянувшись дымом, кашлянул, затем сердито потушил сигарету, проворчав:

– Тьфу, какая гадость, что люди в этом находят?! – и опять обратился к Готфриду. – Всё это небескорыстный балаган абсурда. Но он не должен смущать на пути к своей цели, Денис. Я знаю, ты хочешь продолжить научную работу, это похвально. И как уже говорил, твоя дипломная должна стать базой для кандидатской! Мы в этом тебе, если что, поможем. А в будущем хочется тебя видеть, дай Бог, и доктором наук, полагаю, это тебе по силам. Ведь ты же не такой, как наш толстый рвач проректор Мищенко, что мимикрирует, как животное, под учёного. Что он сделал для науки, кроме своих купленных диссертаций?!

– Да он больше театрал, – поморщился Топоров. – Его главная заслуга в том, что всем доказывает, якобы Шекспир не автор своих пьес. Он, вообще, нарцисс и любит быть в центре внимания, поэтому и открыл у нас факультет театральный. Ну не лезет это в формат института! Может, ко всему, он ещё курсы гипноза откроет?

Услышав последние слова, взгляд Руслана оживился, и он заёрзал на месте, как человек, вспомнивший об одном важном деле.

– Ладно, дорогие други, – сказал, наконец, посмотрев на время, Архангельский. – У меня через десять минут зачет. Вчера заочники слёзно просили провести его сегодня. Так что давайте расходиться, а к этому вопросу ещё вернёмся!

Оба товарища вышли из беседки и, не заходя больше в универ, направились домой. Берёзов, желая скрасить огорчение Готфрида, сказал ему:

– Слушай, Деня, что нам горе горевать, иногда полезно на всё плюнуть. Тут мне в разговоре вспомнилось… Давай пойдём сегодня в драмтеатр на шоу Гипномистерий. Вчера мать мне дала два билета за сдачу диплома, сказала -пригласишь, кого хочешь, но у нас девок нет, так вдвоем двинем!

– Да, я слышал анонс! Весь город в афишах, – оживился Денис.

– Пойдем развеемся, говорят, что крутое зрелище! – подтвердил Берёзов, пихнув Готфрида в бок. – Общий проект дэнс-группы «Астара» и гипнолога Энтони Маркуса! Фиг знает кто такой, но звучит сильно!

– Ну, скажи спасибо родакам, – кивнул в ответ Готфрид. – Потом в бар зайдём, мне тоже кое-что дали, всё на бочку поставлю!

Друзья условились вечером встретиться возле белого с колоннами здания театра, чей фасад выходил на широкую площадь, носившую название Красной. На фронтоне здания висел барельеф с изображением хмурого, как сыч, поэта Шевченко в окружении весёлых персон из его произведений. «Он на Дениса похож, такой же зануда, – недовольно подумал Руслан. – Где это туловище вообще носит?» – Березову не улыбалось ждать друга под ставшим пасмурным и готовым разразиться ливнем небом. И прекрасно зная, что его друг имел обычай постоянно опаздывать, он загодя назначил Готфриду время встречи на час раньше. Так и в этот раз Денис пришёл позже всего лишь минут на тридцать. Руслан в ответ почти ничего не сказал, и они вошли вовнутрь, завернув сначала в буфет, а потом в сам зал.