Мечта о сверхсиле. Мистический этюд украинской реальности

– Ну, конечно! Только всё это как-то неожиданно! – согласился тот. – А у меня как раз родился краткий тост, – добавил Маркус и, протянув в зал чарку, продекламировал: – Знать суть и меру в каждом деле – тяжкий труд! Тогда пусть знает каждый, что пить не только отдых, но ещё работа! – затем под аплодисменты, чокнувшись с Василием и закусив, весело ему сообщил: – А неплохо у нас с вами получилось! – и когда Вася, впечатлённый случившимися событиями, кивнул утвердительно, тот добавил: – Ты не поверишь, но все это экспромт, такого я не планировал сегодня!

Но этой сцены и последовавшими за ней событиями Готфрид уже не был свидетелем. После того, как он немного пришёл в себя, его состояние опять, как с трамплина, свалилось в омут недомогания. Всё вокруг потеряло чёткость, превратившись в цветные прыгающие пятна, а его горло начало сдавливать, словно морская болезнь, странное тошнотное состояние. Поняв, что дело приобретает дурной оборот, Денис бросил Руслану:

– Я сейчас вернусь, – встал и направился из зала, чтобы умыться.

Но когда шел к выходу, ему стало ещё хуже. И он решил срочно лететь домой, отлёживаться там. Преодолев с усилием холл, Готфрид выскочил из театра, как ядро из жерла. И, уже почти ничего не видя в сумерках, желая, как бы, сбежать от охвативших его неприятных симптомов, рысью пересек Красную площадь. Затем, побежал вниз по скверу Попудренко, чуть не споткнувшись о ступени возле большого круглого фонтана, добежал до здания Нацбанка. У его стен Готфрид повернул направо, пройдя затем чуть дальше по улице, увидел так необходимые для него сейчас огни такси. Упав вовнутрь машины, Денис выдохнул таксисту адрес и закрыл глаза с единственным в душе желанием – быстрее добраться до родных стен. Но то ли свежий воздух, то ли перемена места, но на середине пути вся дрянь состояния вдруг слетела с него как листва осенью. «Или как деньги в кризис», – добавил про себя Готфрид и, повеселев, обратился к водителю:

– Фу, сегодня с дождя такое состояние целый день, как будто я кирной. Хотя Бог видит – не пил ни разу!

– Кирной? – вдруг оживился водила. – Ну смотри, не командуй тогда. Ты здесь не директор!

– Да я и не претендую, а в чём проблема? – спросил его Денис, не понимая причину подобных странных суждений. – Да у нас хозяин фирмы Кирной, такой муравей в трусах огненный. – И таксист кивнул на карточку с фамилией на лобовом стекле.

– Ну, и как с ним работается? – спросил его Готфрид.

– Да весело, как всегда, – с юмором ответил тот. – У нас говорят: дурак проспится, а Кирной никогда!

Оценив шутку, Денис засмеялся с ним в унисон. Доехав до своего подъезда, наш герой вышел, но не успел дойти до дверей, как сзади зажглись фары и хлопнула дверь машины со словами: «О, это, кажется, он!»

А другой голос со строгой интонацией обратился к нему:

– Вы Денис Готфрид?

– Да, я! А вы кто? – устало повернулся к нему Денис.

– На минуточку, пожалуйста! – и к нему подошли вплотную два человека.

– Здравствуй, я твой участковый, – сказал один.

– Да, я узнал, доброго вечера, Васильевич, – ответил Денис.

– Оперуполномоченный Долгов, – сказал другой, махнув перед ним корочкой.

– Как? Ну дай Бог, чтобы у меня такого никогда не было, – ввернул тут же Готфрид.

– Чего не было? – уточнили у него.

– Ну чего? Долгов по жизни, – невозмутимо съязвил Денис.

– Давай, не умничай, – посоветовали ему. – Поехали в горотдел, тебя там ждут.

– А что за дела? – поинтересовался Денис.

– Там увидишь! – заявили ему.

– Эх, долги наши кирные! – вздохнул Готфрид, направляясь к машине.

Его опять, словно издеваясь, повезли в центр города и завели в старое здание с бардовыми стенами горотдела милиции. Там опер повёл его на второй этаж в кабинет с табличкой «Гиенов М.М.» Внутри сидел некто средних лет и нетерпеливо курил.

– Вот, Готфрид, твой следователь, – сказал Долгов и ушел.

– Ну, здарова, – на распев сказала личность в свитере. – Слушай, давай по-быстрому, а то поздно, и всем домой пора. Поэтому просьба – рассказывай всё, как есть, иначе не домой поедешь, а закроем прямо сейчас!

Денис откинулся на стуле и брезгливо поморщился, недовольный тем, что общение началось с традиционной ментовской наглой педали. «Да нет, со мной так не разговаривают, – подумал Денис. – Хрен за это, что узнаешь! И вообще, что он за батву стелит нормальным людям?»

Но, догадываясь, о чем пойдёт речь, спросил:

– А что за тема, товарищ офицер?

– Скажи, где ты был в селе Большие Храпки, – и следователь назвал дату, время того утра лесных скитаний, неприятно для многих окончившихся.

– Я вообще плохо помню тот момент. Потому что траванулся тогда непонятно чем. Меня потом без памяти на руках несли, – ответил Готфрид. Гиенов недоверчиво ухмыльнулся, как на избитую сказку всех подследственных, и сказал:

– Ну, и будешь говорить, что ничего об этом не знаешь?

– Известно, конечно, что случилось, – пожал плечами Денис, полагая, что если он скажет всё по существу и не слова больше, то от него быстрее отцепятся: