Мечта всей жизни!

Опять, что ли, праздновать собрались, задумчиво вопросила я у приснопамятной телеги, в некотором замешательстве оглядывая пёструю толпу. Подлая телега меня бессовестно игнорировала, толпа же напротив.

Оказалось, нет, не праздновать. Договариваться пришли. Со мной. Честь-то какая. Не заслуживаю я её, граждане, не надо ко мне толпами, я больших скоплений людей боюсь!

Из сбивчивых объяснений старосты удалось с трудом уловить, что речь идёт о неком старинном местном обычае, что-то там о долге спасителя. Ещё про обряды здешние. Мысли мои были заняты только что уехавшими, и потому слушалась вся эта белиберда вполуха. Я лишь рассеянно кивала в такт словам.

Выговорившись, наконец, староста задал финальный вопрос:

— Так Вы согласны, нуови?

— Конечно-конечно, всё для блага Отчизны. Не волнуйтесь, уважаемый, всё будет в лучшем виде, — заверила я, дружелюбно скалясь и на всякий случай ещё и кивая в знак согласия. Как раз в тот момент мысли мои добрались до личных качеств блондинчика, и остановились на самых интересных из них.

Староста, облегчённо вздохнув, сунул мне в руку какую-то железяку, поблагодарил за оказанную честь (когда успела?!) и поспешил убраться вместе с группой поддержки. Я же, проявив абсолютно несвойственное моей персоне полнейшее отсутствие любопытства, автоматически запихала всученный предмет в карман.

Мысленно закончив с разбором Нила на мелкие составляющие, я медленно побрела к дому гостеприимной крестьянки, попутно дивясь разнообразию внешности местных мужчин. Взять хотя бы Кеана. Или того же Хранителя…

Ой! Я же совсем забыла о Хранителе в моей сумке. Кстати, где она?

Мгм… Кажется, где-то в районе места ночёвки. И вообще, с тех пор, как слегка прибалдевший от полёта Террик слабым голосом попросил больше не экспериментировать с фигурами высшего пилотажа — его, видите ли, укачивает с непривычки, — я его не видела и не слышала.

Так и сидит, бедняга, всеми забытый, в моей не самой просторной сумке, да с его-то ростом. А вдруг его там кто-нибудь найдёт? А обидит?! Бледнокожий малыш такой наивный! И пятьсот ихних вескон взаперти, он же ничего не знает о коварстве и опасностях современного мира!!

Я уже была на грани истерики, живо представляя, как бедненького рыжеволосого верзилушку нагло забижают жестокие местные крестьяне. А он, несчастненький, весь в синяка-ах (хлюп), только беспомощно глядит на них своими странными салатовыми глазами и зовёт меня, зовёт… А я не слышу-у!

Ой, держите меня! Стартанув с места не хуже заслуженной спринтерши, которой до кучи мазнули под хвост скипидару, я вихрем пронеслась по улочке в направлении предполагаемого места трагедии. Сердце разрывалось от жалости к бедному беззащитному Хранителю и быстрого бега.

В рекордные сроки достигнув означенной избы, ланью вспрыгнула на крыльцо и, распахнув дверь, со зверским выражением на физиономии ворвалась внутрь…

И только при виде распотрошённой сумки и играющих с вещами детишек, но в упор не лицезрея поблизости безвинно отколошмаченного Теркана, эдак невзначай подумала, что вообще-то Терри — сучность, большую часть времени бестелесная, невидимая. Да и обликом своим сам напугает любого если не до сердечного приступа, то до энуреза однозначно. Вспомнилась вдруг наша первая реакция на его, мягко скажем, экзотичную внешность. Представились синюшно-бледные, хватающиеся за сердце и перепуганно икающие крестьяне после встречи с «несчастным и беззащитным»… И я сползла по косяку, безудержно хохоча и счастливо икая. Почти как те бедные воображаемые селяне. По крайней мере по тому же поводу.

На гогот из кухни высунулась хозяйка, дети перестали играть, удивленно вытаращившись на меня. И даже глава семейства прибежал посмотреть, что стряслось. А с учётом того, что муж хлебосольной селянки был местным кузнецом… То так с молотом наперевес он из кузницы и прискакал. Это как же надо было ржать, чтоб шум кузни перекрыть?

Я прониклась уважением к самой себе. Отметила, что, видимо, общение с Морри даром не проходит — сила-то какая в связках появилась. Затем обозрела вытянувшиеся и местами слегка испуганные лица окружающих, Зару, всю в муке и со скалкой наперевес, мужа её с громадным молотом. И закатилась с новой силой. С трудом сквозь смех выдавив из себя, что это-де последствия вчерашнего стресса, я быстренько покидала в сумку разбросанные по полу вещи, отобрала у детишек пузырьки с ядовитыми настойками на спирту (вот молодёжь пошла — к чему руки-то с малолетства тянет!) и, всё ещё давясь смехом, поспешила к выходу.

Только собралась прошмыгнуть мимо пребывающего в лёгком оцепенении кузнеца, как из кухни показалась довольная, с осоловевшими глазами и недоеденным блином в руках Морка. Обозрев вольную композицию на тему: «А василиска-то мы как-то и не ждали», она выдала в своём коронном стиле:

— Не поняла-а… А чё было-то? Кто тут счас ржал молодым жеребцом на первой случке?

— Фи, Морри, грубовато. И… Ты что, видела жеребцов на случке?

Подруга смущённо потупилась: