Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)

Вынув из кармана картонную коробку с названием магазина Чилдана, мистер Тагоми подержал ее в руках, как бы стараясь согреться ее теплом. Затем он открыл коробочку и извлек из нее свое новое приобретение, чтобы здесь, в этом маленьком саду для стариков, оставшись с ним наедине, внимательно осмотреть.

В руках у него оказалась маленькая мудреная вещица из серебра. Подобно микроскопическому волшебному зеркальцу, она отражала полуденное солнце. Или, Тагоми вгляделся, и в ней содержалось нечто, скрытое от взора, что улавливало солнечные лучи.

Значит, что–то все–таки в ней есть — размеры, форма. Он продолжал почтительно ее рассматривать.

Принесет ли она ему мир, как предсказывал Роберт Чилдан? Прошло пять минут, десять. Тагоми уже не мог сидеть просто так.

«Время. Увы, вот чего нам всегда не хватает. Что же такое у меня в руках? Пока еще не вышло все мое время. Прости меня, — подумал мистер Тагоми, обращаясь к безделушке, — мирские хлопоты всегда заставляют нас подниматься и что–то делать».

Огорченный, он принялся укладывать вещицу. Еще один последний, полный надежды взгляд. Он снова оценивающе посмотрел на приобретение, вложив в этот взгляд все накопившееся в нем сомнение. Как ребенок доверчиво прижимает к уху случайно найденную на берегу моря раковину и слушает в ней морской гул. Только здесь ухо заменило глаз. «Войди в меня и научи, что делать, объясни, что все это означает и почему. Сгусток понимания событий в одной маленькой безделушке. Слишком многого я хочу от нее и поэтому остаюсь ни с чем».

— Послушай, — смиренно обратился он к вещице. — Разве я прошу так много?

«А что, если я злобно встряхну ее, как старые, остановившиеся часы? — Он так и сделал: вверх–вниз. — Или как кости, перед решающим броском. Чтобы разбудить спящее в них божество. Никому не известное». Мистер Тагоми снова яростно потряс зажатую в кулаке вещицу и потом опять принялся смотреть на нее.

«Ты маленькая вещица, ты — пустышка, — подумал он. — Нужно ее обругать, испугать».

— Мое терпение кончается, — проговорил он тупо.

«Ну и что дальше? Выбросить тебя в канаву? Подышать на тебя, потрясти, снова подышать? Принеси же мне выигрыш!»

Он рассмеялся. Какая бессмыслица — здесь, на самом солнцепеке. Какой спектакль для прохожих. Он тайком огляделся, но никто на него не смотрел. Старики посапывали, как и прежде. Тагоми облегченно вздохнул.

«Ну, кажется, я уже все перепробовал, — решил он, — умолял, старался вникнуть, угрожал, философствовал, сопоставлял. Что еще можно сделать? А может, просто побыть здесь еще чуть–чуть? Может, все–таки что–нибудь случится? Когда–то я был ребенком, и мысли мои были ребяческими, по теперь я вырос и перестал по–детски воспринимать мир. Тогда было проще. Теперь я должен искать ответы на свои вопросы другими способами. А значит, и мой подход к этой вещице должен быть другим, соответствующим моему теперешнему мироощущению. Подход должен быть научным. Следует логически осмыслить каждый аспект классическим методом Аристотеля».

Тагоми приложил палец к правому уху, чтобы не слышать шума уличного движения и прочих отвлекающих звуков. Затем он плотно прижал серебряный треугольник, как раковину, к левому уху.

Ничего. Никаких звуков. Даже гула океана. А на самом деле даже шума собственного кровообращения не слышно. Ничего.

Кто же тогда может постичь скрытую в этой вещи тайну? От слуха, очевидно, пользы нет. Мистер Тагоми закрыл глаза и принялся ощупывать каждый миллиметр безделушки. Осязание дало тот же эффект: пальцы не смогли поведать ему ни о чем. Запах. Он поднес серебро поближе к носу и втянул запах.

Слабый металлический запах, но он внес в себе какое–то другое значение. Вкус?

Открыв рот, Тагоми вложил в него треугольник, попробовал его на зуб, словно это был пряник, но жевать не стал.

Ничего, просто нечто горькое, твердое и холодное.

Тагоми вновь держал вещицу на ладони.

Значит, снова возврат к зрению, к этому наивысшему из чувств по греческой шкале ценностей. Он поворачивал серебряный треугольник из стороны в сторону, стараясь увидеть его во всех возможных ракурсах.