Мечтают ли андроиды об электроовцах

— Я — подделка, — согласился Сострадающий. — Они говорят правду, с их точки зрения. Они все добросовестно исследовали. Я, с их точки зрения, всего лишь престарелый отставной актер Ал Джарри. Все их разоблачение совершенно верно. Они взяли у меня интервью, и я рассказал им то, что они хотели знать. Всю правду.

— Даже насчет виски?

Сострадающий улыбнулся.

— Они хорошо поработали. На их взгляд, разоблачение Бастера Дружби выглядит убедительно. Им было трудно понять, почему же тогда ничего не изменилось, почему же тогда ты все еще здесь и я с тобой.

Описав рукой полукруг, Сострадающий указал на опустошенные холмы.

— Я поднял тебя из могильного мира и буду поднимать до тех пор, пока ты не отпустишь. Но тебе придется перестать искать меня, потому что я никогда не перестану искать тебя.

— Мне не понравилось насчет виски, — сказал Исидор. — Это унизительно.

— Это потому, что ты высокоморальный человек, а я нет. Я не берусь судить даже себя.

Сострадающий протянул руку вперед ладонью вверх.

— Чтобы не забыть… Это для тебя.

На его ладони покоился искалеченный паук. Но теперь все его восемь ног были в целости.

— Спасибо.

Исидор взял паука.

Он хотел что-то еще объяснить…

Зазвенел сигнал аварийной сигнализации.

— В доме охотник! — гаркнул Рой Бейти. — Выключить все лампы! Оттащите его от генератора эмпатии — он должен стоять наготове у двери. Скорей… Тащите его!

Девятнадцать

Опустив глаза, Джон Исидор увидел собственные руки. Он сжимал рукоятки генератора эмпатии. Пока он непонимающе смотрел на них, комната погрузилась во тьму. Исидор увидел, как Прис метнулась к настолы ной лампе на кухне, чтобы выключить ее.

— Послушайте, Джон, — хрипло прошептала она ему в ухо.

Имгард стояла рядом. Она схватила его за плечо, да так сильно, что казалось, она не сознавала, что делает. В смутном свете, падающем на окна, стало видно, что лицо Имгард исказилось, стало асимметричным, плоским, как тарелка, и жалким, как у труса.

— Ты должен подойти к двери, — прошипела она, — когда он постучит, если только он станет стучать. Ты покажешь ему свои документы и скажешь, что в этой квартире больше никого нет, и потребуешь ордер на обыск.

Прис, стоявшая с другой стороны от Исидора, тихо проговорила:

— Не позволяй ему войти.

Тело ее судорожно изогнулось.

— Сделай, что угодно, скажи, что угодно, только останови его. Ты понимаешь, что сделает охотник, если прорвется сюда? Ты понимаешь, что он сделает с нами?

Отодвинувшись от двух андроидов-женщин, Исидор ощупью добрался до двери.

Пальцы его нащупали ручку, и он остановился, прислушиваясь. Он чувствовал, что холл за дверью оставался таким же, каким был всегда: пустым, гулким и безжизненным.

— Ты что-нибудь слышишь? — спросил Рой Бейти.

Он нагнулся к Исидору. Исидор чувствовал резкий неприятный запах страха, который словно изливался из Бейти, образуя нечто вроде дымки.

— Выйди и посмотри.

Открыв дверь, Исидор поглядел в оба конца сумрачного холла. На лестнице воздух казался свежим, несмотря на пыль. Исидор все еще держал в руке паука, которого ему дал Сострадающий.

Был ли это действительно тот же паук, которому Прис отрезала ноги маникюрными ножницами? Возможно, нет. Исидор никогда не узнает правды. Но, в любом случае, это был живой паук. Он ползал внутри его сжатого кулака и не кусал Исидора.

Как и у большинства маленьких пауков, его жало было не в состоянии прокусить кожу руки.

Джон Исидор достиг конца холла, опустился по ступенькам и вышел наружу, туда, где раньше находилась терраса-балкон с садом. Сад исчез во время войны, а балкон треснул в тысяче мест, но Исидор знал безопасный маршрут и миновав часть фасада здания, подойдя к единственному клочку зелени в округе — квадратному ярду засыхавших, прибитых пылью сорняков.

Здесь он выпустил паука. Исидору стало щекотно, когда паук сполз с ладони.

Итак, с этим покончено. Исидор выпрямился.

Вспыхнул луч фонарика и осветил сорняки. В свете луча их стебли приобрели зловещий вид. Теперь Исидор увидел паука — тот отдыхал на листке.

— Что вы делаете? — спросил человек, которому принадлежал фонарик.

— Выпускаю паука, — ответил Исидор.

Он удивился. Разве человек сам не видит? В свете желтого луча паук казался крупнее, чем на самом деле.

— Чтобы он мог убежать, — пояснил Дж. Исидор.

— Почему бы не забрать его с собой и не посадить в банку? По январскому выпуску Сидни почти все виды пауков подскочили в цене на десять процентов — в розничной торговле. Вы могли бы получить за него сотню с чем-то долларов.

— Если я отнесу его обратно, — объяснил Исидор, — она его разрежет на части кусочек за кусочком, чтобы посмотреть, что он станет потом делать.

— Это андроиды так поступают, — подтвердил мужчина.

Он сунул руку в карман плаща, достал что-то и протянул Исидору.

В неверном свете фонарика охотник казался обыкновенным человеком, совсем не страшным. У него было круглое бритое лицо, правильные ординарные черты. Он походил на обыкновенного клерка в какой-либо фирме. Держался он свободно и вовсе не казался полубогом. Словом, он был совсем не такой, каким представлял его себе Исидор.