Мечтают ли андроиды об электроовцах

Убеждения, которые заразили всю земную цивилизацию, блондинки-наци слепо спешат занести и на другие планеты. Эти семена зла сеют повсюду скверну и заразу.

Вот вам награда за кровосмешение: безумие, слепота, смерть.

Бррр! Юлиана встрепенулась.

— Чарли, — позвала она повара. — Вы уже справились с моим заказом?

Она почувствовала себя совершенно одинокой. Встав из-за стола, подошла к стойке и уселась возле кассы.

Никто не обратил на это внимание, кроме водителя-итальянца. Он не сводил с нее своих черных глаз. “Джо, так его, кажется, зовут. Кто он?” — ей стало интересно.

Сейчас, вблизи, он не казался ей таким уж молодым. Его возраст было трудно определить: мешала та напряженность, которая исходила от него.

Он то и дело проводил рукой по волосам, как бы зачесывая их назад огрубелыми кривыми пальцами. “В этом человеке что-то есть, — подумала она. — От него веет дыханием смерти”. Это огорчало Юлиану, но вместе с тем и влекло к нему. Водитель постарше наклонился к Джо и что-то прошептал ему на ухе. Затем они оба внимательно посмотрели на нее, на этот раз таким взглядом, в котором был не только обычный интерес к красивой женщине.

— Миссис, — обратился старший. — Вы знаете, что это такое?

В руках у него появилась не слишком большая плоская белая коробка.

— Да, — сказала Юлиана, — чулки из синтетической ткани, которую делает только один огромный картель в Нью-Йорке, “ИГ Фрабен”. Очень дорогие и редкие.

— Вы угадали, все-таки сама идея монополии не так уж плоха.

Старший из шоферов передал коробку своему компаньону, который подтолкнул ее локтем по прилавку к женщине.

— У вас есть автомобиль? — спросил итальянец.

Он допил кофе.

Из кухни появился Чарли. В руках у него дымилась тарелка с ужином для Юлианы.

— Вы могли бы отвезти меня куда-нибудь?

Острые, жгучие глаза продолжали изучать ее, и она забеспокоилась, хотя и чувствовала себя словно прикованной к своему месту.

— В этот мотель или куда-нибудь, где я смог бы переночевать. Ну как?

— Ладно, — согласилась Юлиана. — У меня есть автомобиль, старый “студебеккер”.

Повар взглянул на нее, затем на молодого водителя грузовика и поставил тарелку перед ней на стойку.

* * *

Громкоговоритель в конце прохода объявил:

— Ахтунг, майне дамен унд хэррен!

Мистер Бейнес приподнялся в кресле и открыл глаза. Через иллюминатор справа он различил далеко внизу коричневый и зеленый цвет суши, а за ней голубой — Тихого океана. Он понял, что ракета начала спуск.

Сначала по-немецки, затем по-японски и только после этого по-английски из громкоговорителя последовало разъяснение, что курить или вставать со своего сиденья запрещается.

Спуск займет всего восемь минут.

Включились тормозные двигатели, так внезапно и с таким шумом неистово тряся корабль, что у большинства пассажиров перехватило дух. Мистер Бейнес улыбнулся пассажиру, сидевшему через проход рядом. Молодой человек с коротко подстриженными волосами улыбнулся в ответ.

— Зи фюрхтен дас… — начал он.

Мистер Бейнес тотчас же сказал по-английски:

— Простите меня, я не говорю по-немецки.

Молодой человек вопросительно взглянул на него и то же самое повторил по-английски.

— Вы не знаете немецкого? — удивился молодой человек, говоря по-английски с сильным акцентом.

— Я — швед, — сказал Бейнес.

— Вы сели в Темиельхофе.

— Да, я был в Германии по делу. Мой бизнес заставляет меня бывать во многих странах.

Было совершенно очевидно, что этот молодой немец никак не мог поверить тому, что кто-то в современном мире, тем более тот, кто занимается международными сделками и позволяет себе летать на новейших ракетах Люфтгапзы, не может или не хочет говорить по-немецки. Он спросил Бейнеса:

— В какой отрасли вы работаете, майи херр?

— Пластмассы, полиэстеры, резина, полуфабрикаты для промышленного использования. Понимаете? Не для товаров широкого потребления.

— Швеция производит пластмассы?

В голосе немца звучало недоверие.

— Да, и очень хорошие. Если вы соблаговолите назвать свое имя, я отправлю вам по почте рекламные проспекты фирмы.

Мистер Бейнес вынул авторучку и записную книжку.

— Не беспокойтесь, это будет пустой тратой времени. Я художник, а не коммерсант. Возможно, вы видели мои работы. На континенте. Алекс Лотце.

— К сожалению, я почти незнаком с современным искусством. Мне нравятся старые довоенные абстракционисты. Я люблю картины, в которых есть какой-то смысл, а не просто изображения чужих идеалов.

Мистер Бейнес отвернулся.

— Но ведь задача искусства — возвышать духовное начало в человеке над чувственным! — воскликнул Лотце. — Ваше абстрактное искусство представляло период духовного декадентства или духовного хаоса, обусловленного распадом общества, старой плутократии. Еврейские и европейские миллионеры, этот международный союз поддерживал декадентское искусство. Те времена прошли, искусство же должно развиваться, оно не может стоять на месте.

Бейнес вежливо кивнул, глядя в иллюминатор.

— Вы бывали в Тихоокеании прежде? — поинтересовался Лотце.

— Неоднократно.