Мечтатель Стрэндж

Он слез с Ликсы и подвел ее к корыту, после чего повернулся к фонтану, набрал в ладони воды и вылил себе на голову. Резкое холодное ощущение, пропитывающее волосы и бегущее по шее, было невообразимо приятным. Потом зачерпнул воды, чтобы попить, а затем еще раз и еще. Тщательно умыл лицо, впиваясь пальцами в непривычную бороду, от которой чесалась кожа. Теперь, когда они почти прибыли, он позволил себе недолго помечтать о комфорте. Не о роскоши, что было за пределами его понимания, а об обычных удобствах: душ, бритва, еда, кровать. Как только появится возможность, он купит себе новую одежду. Раньше Лазло никогда таким не занимался и ничего в этом не смыслил, но как-нибудь да разберется. Что же выбрать, когда можно надеть что угодно?

Только не серое, подумал он и вспомнил чувство завершенности, когда выкинул мантию библиотекаря и присоединился к Эрил-Фейну, – а еще сожаление. Он любил библиотеку, и в детстве ему казалось, что у нее было своего рода сознание. Возможно, она тоже любила его. И хоть это всего лишь стены и крыша с бумагой внутри, она околдовала Лазло, завлекла к себе и дала ему все необходимое, чтобы стать таким, каким он стал.

Увидит ли он ее еще раз? А старого мастера Гирроккина? Прошло всего полгода, но Великая библиотека уже стала воспоминанием, словно его разум отсортировал семь лет, проведенных там, и заархивировал их в более отдаленное прошлое. Что бы здесь ни случилось, юноша знал, что та часть его жизни окончилась. Он пересек континенты и испил звездный свет из безымянных рек. После такого нет пути обратно.

– Стрэндж! – крикнула Каликста, направляясь к нему вприпрыжку с элегантностью танцовщицы. Ее глаза сияли, когда она схватила его за плечи и потрясла. – Кости, Стрэндж! Разве это не омерзительно?

Судя по ее тону, она имела в виду «омерзительно» в хорошем смысле, если так вообще можно выразиться. Лазло сомневался. С какой стороны ни глянь – кем бы ни были иджи и кто бы их ни убил, ангелы или нет, – этот костяной курган – грандиозная могила. Но поразмышлять над значением этого открытия можно и позже. А пока он позволил себе погрузиться в чудеса.

Каликста сунула ему под нос кулак:

– Держи. Я знала, что ты слишком благородный, чтобы сделать это самому. – Поддавшись любопытству, Лазло протянул руку, и девушка вложила в нее острый кривой кусочек мерцающего белого стекла. – Это клык Пика, – заявила она, довольно улыбаясь.

Зуб иджи.

– Ты отломала его?! – изумился юноша. Для этого ей пришлось бы слезть с верблюда, возможно даже взобраться на гору пешком.

– Ну, нам же никто не запрещал портить гору.

Лазло с улыбкой покачал головой и подумал, что, если бы он не подслушал сплетню в Сиризе, если бы не упомянул о ней Эрил-Фейну, Каликста могла бы до сих пор прозябать в тюрьме или даже умереть.

– Спасибо, – сказал он, сжимая зуб в ладони.

Ему еще никогда не дарили подарков.

Их ждал небольшой перекус – скромная пища, но изысканная благодаря своей свежести. Мягкий подсоленный хлеб и белый сыр, кусочки мяса в специях и четвертинки какого-то крупного круглого фрукта, который на вкус был как сахарный дождь. Никто не произносил ни слова, и на какое-то время среди путников воцарилось единство – не было разделения на бедных и богатых, местных и чужих, ученых и секретарей. И не важно, что Тион Ниро рос на деликатесах, а Лазло Стрэндж на крошках – они оба еще никогда не испытывали такого наслаждения от еды.

– Эй, Тод, – позвала Каликста с полным ртом хлеба. – Мы все еще в моей наивности? Если так, то ты передо мной в долгу за эту закуску.

Ладно, пожалуй, некоторое разделение по-прежнему существовало.

Сиррахи продолжали кружить над головами пришедших, вопя в голодном хоре, но их ряды снова, как вчера, потревожил прилет посыльного сокола. Вдвое меньше их, он спикировал через гущу взъерошенных, дурно пахнущих крыльев, разгоняя падальщиков пронзительным криком. Эрил-Фейн поднял руку, и подхваченная ветром птица приземлилась элегантной спиралью.

Богоубийца отвязал записку и прочел ее, после чего оторвался от бумажки и нашел Лазло взглядом.

– Новости? – спросил Лазло, когда подошел к нему Эрил-Фейн.

– Что, это? – Тот поднял записку. – Скорее приказы.

– Приказы? От кого? От командира? От правителя? Я думал, это вы раздаете приказы.

Эрил-Фейн рассмеялся:

– Только не своей матери.

Лазло часто заморгал. Из всех чудес, случившихся в его жизни, это поразило его больше всех. Он пересек Эльмуталет вместе с Богоубийцей, и теперь в его кармане лежал зуб создания из древнейшего мирского мифа. Но миф был привычен для его разума, в то время как наличие матери у Богоубийцы никогда не приходило ему в голову.

Ведь он герой. Ведь он кажется отлитым из бронзы, а не рожденным как простой смертный. Лазло часто забывал о матерях, поскольку своей у него не было. Тут его осенило, что он даже никогда не встречал их. Это едва ли кажется возможным, но так и есть.

– Она с нетерпением ждет с тобой встречи, – сказал Эрил-Фейн.

Лазло тупо уставился на него: