Мечтатель Стрэндж

Тем не менее от ужина в ванной он отказался – как и задерживаться в ней дольше, чем требовалось, чтобы помыться, – уж слишком ему хотелось продолжить разговор с Сухейлой. По дороге из ратуши она успела присоединиться к его довольно короткому списку фаворитов, наряду с Эрил-Фейном, Каликстой, Рузой и старым мастером Гирроккином. Но когда Лазло увидел, сколько еды ему наготовили, на поверхность поднялось его укоренившееся отречение. Женщина поставила на стол тарелки с маленькими жареными птичками, пирожными, сверкающими медом, кусочками мяса в ароматном соусе и свернувшимися ракообразными, насаженными на палочки. Там был салат из зерен и еще один – из зелени, блюдце с фруктами, полдюжины маленьких мисочек с разными пастами и еще полдюжины со специями, а калач оказался слишком крупным для стола, поэтому его повесили на крюк, приделанный специально для этой цели, чтобы человек мог просто потянуться и оторвать кусочек хлеба. Еще Лазло потчевали конфетами, пряностями, чаем, вином и… и всего этого было слишком много.

– Простите, что доставил вам столько хлопот, – сказал он, чем заработал строгий взгляд.

– Гости не хлопоты, – отрезала Сухейла. – Они – благословение. Вот когда тебе некому готовить – это грустно. Но худой юноша из Эльмуталет, которому явно не помешало бы поправиться, – это удовольствие.

Что еще он мог сделать, кроме как сказать «спасибо» и приступить к ужину?

Боже милостивый, он никогда не пробовал такой вкусной еды! А еще никогда так не наедался, никогда так долго не засиживался за столом, никогда столько не говорил и не чувствовал себя так комфортно с чужим человеком. Его знакомство с миром домов и матерей прошло чрезвычайно успешно, и хотя после первой прогулки по городу мечты Лазло думал, что теперь уже никогда не устанет, на самом деле он чувствовал себя изнеможенным, чего Сухейла не могла не заметить.

– Пойдем, – позвала она. – Я слишком долго тебя задерживала.

Ранее этим вечером он оставил свой дорожный рюкзак у двери.

– Нет-нет, давайте я! – поспешил вмешаться Лазло, когда женщина наклонилась, чтобы поднять его.

– Чепуха! – фыркнула она, и за эту долю секунды он успел увидеть, что у нее нет правой руки – только гладкое сужающееся запястье, хотя это нисколько не мешало ей поднять рюкзак и закинуть его на плечо. Лазло задумался, как же он мог не заметить этого раньше.

Сухейла показала ему на одну из зеленых дверей во дворе.

– Это комната моего сына, – сказала она, предлагая ему войти.

– О… Но разве он не захочет в ней жить?

– Сомневаюсь, – в голосе женщины слышалась грусть. – Скажи, как ему спалось… там? – Она туманно махнула рукой на запад, подразумевая, как предположил Лазло, весь остальной мир.

– Не знаю, – озадаченно ответил он. – Нормально.

Какой неадекватный ответ для обеспокоенной матери! «Нормально». Но откуда ему знать? Ему и в голову не приходило, что у Эрил-Фейна могут быть слабые места. Лазло вдруг осознал, что все это время смотрел на Богоубийцу как на героя, а не как человека, но герои, кем бы они ни были, тоже люди и такие же жертвы человеческих проблем, как все остальные.

– Это хорошо, – кивнула Сухейла. – Возможно, вдали отсюда ему стало лучше.

– Лучше? – спросил Лазло, вспомнив, как Эрил-Фейн отвел взгляд, когда признался, что плохо спит в Плаче.

– О, его мучают кошмары. – Сухейла отмахнулась и подняла руку к щеке Лазло. – Я очень рада твоему прибытию, мой мальчик. Сладких снов.

* * *

Мотыльки вылетели из дымоходов Ратуши торговцев.

До рассвета оставался час. Жители города постепенно пробуждались от сна. Пекари уже приступили к работе, на рыночную площадь тихо выкатывались тележки со свежими продуктами. Сарай не планировала надолго задерживаться во снах чужаков, но в них обнаружился такой чужеземный мир, полный видений, не поддающихся описанию, что она почти не заметила, как пролетело время.

Океан – необъятный простор. Левиафаны размером с замки, привязанные к понтонам, чтобы не сбежали на глубину. Шахты со светящимися камнями, напоминающими закопанный солнечный свет. Башни, похожие на бивни. Мужчины с волками на поводках, охраняющие ослепительные синие поля. Подобные образы говорили о мире за пределами ее понимания – о странностях на странностях, таких же неотличимых от буйных капризов воображения, как снежинки от корзины с кружевом, – и среди них крылись разбросанные ответы, которых она искала.

Кто эти незнакомцы и какую угрозу они собой представляют?

Что касается первого, они были мужчинами и женщинами, ведомыми идеями и одаренными интеллектом с редкими навыками. У одних были семьи, у других нет. Некоторые были добрыми, а некоторые нет. Сарай никак не могла узнать их за одну ночь. У нее создалось впечатление – не более. Но что же касается второго вопроса…

Сарай не могла оправиться от видений взрывов и различных механизмов, невероятно высоких башен – и девушек, покоряющих их, – магнитов, пил и мостов, колб с удивительными химическими веществами и… и летательных аппаратов!