Мечты

Вообще, во сн съ нами случается много такого, о чемъ человческій языкъ и передать не можетъ. Мы видимъ тотъ свтъ, котораго никогда не замчаемъ на суш или на мор; слышимъ звуки, которыхъ не можетъ уловить ни одно бодрствующее ухо. Наше воображеніе дйствуетъ только въ то время, когда мы спимъ. Въ бодрствующемъ состояніи мы не умемъ имъ пользоваться, а просто работаемъ однимъ разсудкомъ. Силою этого разсудка мы лишь измняемъ, переставляемъ, распредляемъ по новому все то, что видимъ вокругъ себя. Но ни одному изъ насъ не удалось наяву прибавить хоть самую крохотную крпицу къ тому матеріалу, изъ котораго Знаніе и Опытъ строятъ намъ калейдоскопъ вселенной.

Динъ Свифтъ видитъ одну породу людей гораздо мельче, а другую — гораздо крупне нормальныхъ представителей человчества; видитъ онъ и страну, въ которой лошади занимаютъ положеніе людей, а люди — лошадей. Литтонъ Бульверъ переносить мсто дйствія одной изъ своихъ повстей въ ндра земли вмсто ея поверхности. Райдеръ Хаггардъ знакомитъ насъ съ дамой, которая на нсколько лтъ старше, чмъ полагается быть «интереснымъ» героинямъ романовъ, и описываетъ раковъ, которые немного крупне подаваемыхъ въ гастрономическихъ магазинахъ. Число писателей, переносящихъ насъ на луну или на какую-нибудь другую планету, очень велико, а между тмъ то, что они тамъ открываютъ «новое», такъ мизерно, что ради этого вовсе не стоило труда подниматься такъ высоко. Другіе описываютъ намъ то, что, по ихъ мннію, должно быть черезъ нсколько столтій, но такъ нудно и мертво, что мы, читая плоды ихъ «прозрній», можемъ только радоваться при мысли о томъ, что ничего этого нтъ при насъ. Во всхъ этихъ утопіяхъ нтъ ничего, кром полнаго бездльничанья, потому что весь человческій трудъ замненъ дйствіемъ электричества. Скука смертная!

Въ самомъ дл, по моему мннію, слишкомъ ужъ много электричества общается намъ въ грядущихъ вкахъ. Это напоминаетъ мн встрчающіяся нын такъ часто объявленія въ эмалевыхъ краскахъ. Въ этихъ объявленіяхъ наглядно изображается скученная въ небольшомъ помщеніи многочисленная семья, занятая раскрашиваньемъ эмалевыми красками всего что можно и чего нельзя. Глава семьи, человкъ почтенной патріархальной наружности, стоитъ на складной лстниц и съ полнымъ усердіемъ покрываетъ потолокъ эмалью цвта «зелени кукушкинаго яйца», между тмъ какъ горничная и кухарка ползаютъ на колняхъ, стараясь покрыть полъ эмалью цвта «красной восковой печати». Хозяйка расписываетъ рамы картинъ въ цвтъ терракоты. Старшая дочь съ мужемъ украдкою любезничаютъ въ углу, растворяя въ глиняномъ горшк эмаль цвта «декадентской желтизны», которою, по всей вроятности, должны «оживить» стоящее рядомъ съ ними піанино. Младшіе члены семейства увлекаются намазываніемъ на столы и стулья густыхъ слоевъ «красноты малиноваго варенья» и «небесной лазури». Словомъ, каждый предметъ вокругъ этихъ современныхъ «художниковъ» покрывается эмалью разнообразнйшихъ цвтовъ и оттнковъ; положительно все подвергается возобновленію посредствомъ эмалевыхъ красокъ, отъ дивана до каминной ршетки, отъ обденнаго стола до стнныхъ часовъ. Если останется излишекъ этой цвтной эмали, то этотъ остатокъ, слдуетъ предполагать, пойдетъ на украшеніе Библіи и на перекраску любимой кошки, собачки или канарейки.

Въ рекламахъ объ этомъ «новомъ открытіи» (объ эмалевыхъ краскахъ) говорится, что имъ могутъ пользоваться и совсмъ маленькія дти. Расширимъ вышеописанную картину и представимъ себ, что ребятишкамъ дано разршеніе покрыть эмалью все, что нашли нужнымъ собрать въ домъ необходимость или тщеславіе владльцевъ. И вотъ, одинъ изъ ребятищекъ раскрашиваетъ въ «молочную синеву» вилку для поджариванья хлбныхъ ломтей; другой придаетъ эстетическую цнность голландской печк, наводя на нее новый оттнокъ зелени въ «стил модернъ», а самый маленькій карапузикъ накладываетъ «старое золото» на приспособленіе для сниманія сапогъ, а двочки наводятъ новый румянецъ на волосы своихъ куколъ, а новую чернь — на ихъ круглыя щеки. Старшая изъ нихъ съ глубокомысленнымъ видомъ разрисовываетъ одинъ изъ подоконниковъ въ краску «легкаго смущенія на персиковой щечк двичьяго лица».