Мечты, присыпанные пеплом

– Ибрагим отказывается принять наши требования. Он назвал меня предателем и чуть не убил. Султан безумен. Управлять государством он больше не в состоянии. Вот мое мнение. Что скажет на это шельх-аль-ислам?

– Виновен, – мрачно сказал тот. – Султан Ибрагим виновен в беззаконии, ужасном состоянии империи, в том, что развязал войну, в которой не может одержать победу. В разорении своего народа. Он виновен также в разврате, в том, что похитил свободную женщину и обесчестил ее. Я немедленно издам фетву, в которой приказываю султану Ибрагиму предстать перед нами здесь, в Ая-Софии, и публично покаяться в своих грехах. После чего отречься от престола.

– Виновен!!! – заревела собравшаяся в мечети толпа. – Долой Ибрагима!

Получив от шейха-аль-ислам фетву, она двинулась в Топкапы. По пути к ней присоединялось все больше людей, а в конце примкнули и все янычары, бывшие на Ипподроме. Толпе удалось беспрепятственно захватить внешний двор, после чего аги янычар и сипахов сумели проникнуть и за вторые ворота.

– У нас фетва для султана Ибрагима! – кричали они. – Пусть выйдет и прочитает о своих преступлениях! И ответит за них!

Ибрагим все еще пребывал в бешенстве после стычки с главным визирем. Отречься от любимой жены? Расторгнуть брак? Отправить беременную Телли в ссылку?! Он приказал бостанджи схватить бунтовщиков. Окруженный плотным кольцом охраны Ибрагим вышел во двор. Мурад-ага подошел к падишаху и протянул ему фетву.

– Возьми, – велел султан Исмаилу. – Читай.

По мере того, как Исмаил зачитывал все новые грехи, приписываемые султану, Ибрагим все больше мрачнел. Наконец, он не выдержал и вырвал из рук хранителя покоев фетву.

– Убить этого изменника! Я говорю о шейхе-аль-ислам! Как он посмел?! – Ибрагим стал ожесточенно рвать фетву и не успокоился, пока от нее не остались одни клочки. – Взять их!

– Сейчас ваша жизнь, падишах, находится в большей опасности, чем наша, – спокойно ответил Мурад-ага. – Нас гораздо больше, чем вашей стражи. За воротами стоят люди, они ждут лишь моего знака. Янычары и сипахи, их сотни. Либо вы идете с нами в Ая-Софию, либо прямо сейчас, добровольно, объявляете султаном своего сына Мехмеда. И передаете власть ему.

– Мехмеда?! – расхохотался Ибрагим.

Мурад-ага невольно отшатнулся. Султан и в самом деле был похож на безумного. В его смехе было мало человеческого.

– Скажи лучше, мою мать! Вот кто станет султаном! Она обманула меня! – взревел Ибрагим и кинулся искать Валиде. Личная охрана поспешила за ним.

– Приказа стрелять в мятежников не было, – сказал Исмаил начальнику дворцовой стражи. – Ты сам видел: султан не в себе. И слышал фетву, которую издал шейх-аль-ислам.

– Но…

– Тебе жизнь дорога или твоя должность? Отступайте. Мурад-ага, ты слышал? Султан Ибрагим не готов отречься от трона в пользу шехзаде Мехмеда. Падишах не пойдет в Ая-Софию. Он не признает свои грехи.

Мурад-ага заколебался.

– Идите обратно в Ая-Софию, – сказал Исмаил, – Пусть падишаха объявят вероотступником. Потом возвращайтесь. Скоро все будет кончено.

– Ты сам это сделаешь, Исмаил-ага?

– К вечеру падишах будет в Клетке. Не теряйте времени. Скажите людям, что султан Ибрагим не хочет отменить налоги и не признает себя развратником. А также не желает разводиться с Телли.

Исмаил торопливо вернулся во дворец и велел позвать главу черных евнухов. Трясущийся от страха кизляр-ага нашелся не скоро.

– Где ты был? – сурово спросил Исмаил. – Прятался, как несчастный Ахмед-паша? Хочешь, чтобы тебя также разорвали на тысячу кусков?

– Валиде…

– Что?!

– Она и… сестры падишаха… Заперлись в покоях. Султан велел мне убить их… Он поднял руку на свою мать!

– Султан сошел с ума, разве не понятно? Утром он напал на Софу Мехмеда-пашу. И не признал решение шейха-аль-ислам. Приказал убить его и свою мать. Это ли не признаки безумия? Стамбул пылает, янычары и сипахи взбунтовались. Они вот-вот ворвутся во дворец. Их много, и долго нам не продержаться. Решай, чей приказ ты выполнишь. От этого зависит твоя жизнь.

– Что мне делать, Исмаил-ага?

– Скажи: пусть готовят клетку. Собери евнухов, тех, что покрепче. Безумие, говорят, удесятеряет силы.

– О Аллах! Вы хотите…

– Да. Ибрагим больше не султан. Его низложил шейх-аль-ислам. Немедленно к покоям Валиде!

Кязляр-ага больше не колебался. Он понимал правоту Исмаила. Дворцовая охрана, сколь бы многочисленная она ни была, долго не выстоит против армии сипахов и янычар. Да еще и народ, измученный поборами. Надо спасать свою шкуру.

…Ибрагима они нашли у покоев Валиде-султан.

– Открой! – ревел он, налегая на дверь. – Говори со мной! Это ведь твоих рук дело! Открой дверь, или я тебя убью!!! Что вы стоите?! – накинулся султан на личную охрану, – немедленно ломайте дверь! Позвать палачей! Пусть мою мать немедленно казнят! Она изменщица!

Исмаил сделал знак черным евнухам: готовьтесь.

– Ибрагим, – позвал он. Султан обернулся:

– А, это ты! Наконец-то пришел! Ломай дверь, Исмаил! Убей эту подлую тварь! Тебе приказывает твой султан!

Исмаил подошел и вдруг резким жестом заломил ему руку за спину.