Мед.ведь.ма (СИ)

Перед глазами Чонгука заплясал солнечный свет, пробивающийся через зелёную листву. Лето и запах развешенного на веревках белья, свежего, влажного. Два небольших дома, а между ними детская площадка. Площадка его детства, где иногда появлялся отец и с улыбкой наблюдал, как старший сын обыгрывает всех в мячик, или любую другую игру на ловкость, меткость и сноровку. Это там он, будучи лет пяти или шести от роду, заплакал, увидев, что его кузине подарили пластмассовый меч. Он хотел такой же, но ему такой не подарили. Мама была против. Кузину, маленькую и довольную мечом кузину звали Минзи. Ему было тринадцать лет, когда он виделся с ней в последний раз, ей было примерно столько же. Он заломил ей руку и сказал, что она девчонка, поэтому слабее. Подошла другая кузина, постарше — её имени Гук не помнил, ударила его и сказала, что девчонки не слабее, а добрее, а мальчишки — противные дебилы. А пару лет спустя родители привезли его на Каясан, оставив навсегда в Тигрином логе. Мать с горечью прощалась со своим первым сыном, но сдержала слёзы. Она была женщиной с твёрдым характером, редко показывала свои эмоции и детей воспитывала в строгости. Но Чонгука отпускала скрепя сердце. Долго сжимала его руку, не решаясь отпустить, но отец сказал: «Ты обещала. Что мы отдадим его в монастырь. Обещала». И Чонгук пошёл по Кошачьей тропе вверх…

— Они забрали Дохи, — прервал воспоминания Чонгука Тэхён, — нам нужно поспешить в дом, разобраться, в чём дело!

Минзи подняли и связали ей руки за спиной. Хоуп воспользовался для этого своим ремнём. Тэхён взял на заметку, что так можно было сделать, он бы не додумался снять с себя ремень и использовать против женского пола. Чонгук шёл последним, пытаясь не уплыть в свои видения, которые сейчас казались фантазией. Как его детство может быть связано с Шаньси? Да, они летали каждое лето с родителями к бабушке, но он был маловат, чтобы понимать, куда именно они летали. А когда подрос, они перестали бывать там, забот было больше, с кучей его младших братьев и сестёр. Его никогда ни во что не посвящали, мать часто шушукалась с сестрами, но при этом следила, чтобы отец не усердствовал со своим воспитанием для сыновей. Она так иногда и говорила отцу: «Ты это своё не вздумай им в головы пихать». Чонгук не понимал никогда, о чём идёт речь. Ему не объясняли. Да и… они не могли жить в Китае, тут же запрещено столько детей иметь! Официально, конечно. Чонгук не решался поверить в то, о чём думал, но и отвергнуть все эти идеи не смел. Он чувствовал что-то, какую-то надежду, которую тщетно лелеял в душе много лет, которая бы объяснила ему, почему он оказался ненужным своей семье.

Золотые со своей пленницей — не той, которую изначально приметил Чонгук, но всё же, — нашли комнату, куда звала Черити Лавишес Бобби и, войдя туда, нашли там и Бобби, и Дохи, которую искали. Завернутая в одеяло, она прижималась к парню, хлюпая носом, но силясь улыбаться.

— Что случилось? — заметив окровавленные трупы, поинтересовался спокойно Хосок.

— Ничего, — пробасил Чживон, гладя по спине, через одеяло, Дохи. — Они хотели совершить плохое дело.

— Умеешь останавливать, — заметил Хоуп. Чживон увидел связанную девушку, и очнулся из того состояния, в котором находился, пока был наедине со своей возлюбленной.

— Минзи? Какого чёрта вы здесь творите?! — Бобби начал заводиться, но Дохи тронула его ладонью, и он не встал. Присмирев, только спросил: — Почему на вас работают мужчины?

— Я была против этого, — с отвращением отвернулась от убитых на полу Минзи. — Это идея Чери…ти, — закончила она, посмотрев на незнакомую троицу. — Долго объяснять.

— Придётся побыстрее, но ничего не утаивая, — попросил Хосок тоном, не терпящим отказа. — Мы тут как раз за объяснениями и информацией. И вопросов у нас будет много.

Круг жизни

Ещё спускаясь с металлочерепичной крыши, троица золотых с пленницей слышала, как из гаража со свистом вынеслась машина. Черити умчалась подальше от беды и врагов. Она не была трусихой, ни в коем случае, и в другой раз схлестнулась бы в битве, но при ней была раненная подруга, и она понятия не имела о количестве и качестве противника, а, не зная этого, только дурак ввяжется в драку. Предусмотрительная воительница не была храброй излишне, до безумия, чтобы терять самообладание от желания пустить кровь, безрассудство не относилось к выпячивающимся чертам её характера. А холодная жестокость — она могла и затаиться.

— Зачем вы меня связали? — возмущалась Минзи, когда её вели вместе со всеми на кухню. Пусть героическая хозяйка дома и угнала, куда глаза глядят, нельзя было расслабляться и думать, что она не устроит никакой засады. Возможно, она не успеет ничего организовать до утра, но кто может знать наверняка? Поэтому решено было держаться кучно и не терять бдительности. И с рассветом покинуть особняк, заставивший всех напугаться и попотеть. — Я вас всех всё равно не одолею.

— Так за тобой не потребуется неусыпный надзор, а то, глядишь, чего доброго, убежишь следом за своей Черити, — прокомментировал Хосок.