Мед

— Не надо стесняться, — она язвит, вынимая из сумки медицинские штуки. — Дина отмывает подъезд от крови. Мы наедине, — играет бровями. — Надо же так меня развести — пёсик у неё тут! — смеётся.

— Наверное, девочка подумала, что ты не поедешь к человеку.

— Зря. Но сейчас не об этом, — она задумчиво подбирает губы. — Тётя врач забыла дома упаковку с анестетиком. Будет больно.

— Да пофиг, — выдыхаю.

Я сегодня не первый раз слышу эту фразу, но к боли отношусь холодно. Потерплю.

— Значит, к Дианке яйца катишь, да? — ветеринарша готовит рану. — Ой, смотри-и-и! — грозит пальцем. — Обидишь девку — я тебя найду и кастрирую.

Огрызнуться я не успеваю — реально больно! Стиснув зубы, терплю, пока меня штопают. Вот сучка, а!

— Мать твою… — не выдерживаю.

— Дина — она как тётка её, Марина, — докторша болтает и шьёт. — Марина Николаевна, пардон, хозяйка фермы, куда тебя привезли. Короче, тётя и племянница — одного поля ягодки. Подбирают живность всякую, выхаживают.

— Я не всякая живность, — рычу.

— Это да. Ты редкий экземпляр — вас в мире всего несколько сотен осталось. Вымираете.

— А ты кастрировать меня хочешь, — цежу сквозь зубы.

— Это крайняя мера, — врач улыбается, обрезая нитки. — Хоспади, тут дел было на пять минут, а крови потерял… Ничего, восстановишься. Таблеток тебе выпишу. Вкусненьких, — подмигивает.

— Спасибо, — благодарю на выдохе. — Что я должен за работу?

— Сочтёмся, медвежонок. Когда поправишься. Звать-то как тебя?

— Если бы я знал… Не помню.

— Ой-ой-ой, — врачиха качает головой и пишет что-то на листочке. — Амнезия после травмы?

— Видимо.

— Я Тамара, если что. Номер свой на рецепте написала. Станет скучно — высылай денег. Приеду развеселю, — от обезоруживающей улыбки этой женщины меня контузит.

Я тоже улыбаюсь — стерва, конечно, но весёлая.

Тамара уходит, а я оглядываюсь. Уютно тут… Пахнет чистотой.

А хозяйка квартиры — настоящая зажигалочка. Я её только за руку взял, она вспыхнула. Глазёнки зелёные заблестели, щёчки зарумянились, и аромат её изменился: стал ещё вкуснее, слаще. Не согрел её полупокер в лосинах? По-любому — нет. С такими, как он, хорошо по клубам зажигать, остальное мимо.

Я растягиваюсь на диване и закрываю глаза. Надо бы закрепить позиции. Но как? Видимо, я не был мастером по части обольщения женщин. Права булочка — у нас, у животных, всё просто. На инстинктах.

Глава 7

— Вот, возьмите, — я достаю из кошелька крупную купюру и протягиваю её ветеринарше.

— За мужика решила заплатить? — Тамара хмыкает. — Убери.

Стою, молчу, моргаю. Я хотела компенсировать свою ложь, но по факту — да, собралась заплатить за раненого гостя. Не задумывалась насколько это правильно… Пожалуй, правильно. Я доктора посреди ночи из дома выдернула, она тащилась через весь город, думая, что её тут ждёт собака.

— Возьмите, — я опускаю глаза в пол, — пожалуйста.

Тамара цокает и отодвигает от себя мою руку. Она встаёт лицом к зеркалу, делает вид, что поправляет макияж — которого в помине нет. На самом деле наблюдает за отражением своего пациента.

— Ты ведь знаешь, что мы с Михал Иванычем давние друзья? — спрашивает тихо.

— Знаю, — я пожимаю плечами. — Он здесь причём?

— Сейчас Миша уважаемый человек, депутат, а прошлое у него тёмное. Как думаешь, много я в девяностые ветеринаром получала? Вообще не платили, — она поворачивается ко мне. — Зарабатывала я на таких вот пассажирах, — кивает на моего гостя. — Пули выковыривала, штопала. С Иванычем мы так и познакомились. Среди того контингента редко можно встретить нормального человека. Твой найдёныш, — она опять кивает на раненого, — нормальный мужик. Он сам со мной расплатится, когда оклемается. Поняла?

— Поняла, — киваю.

Мне даже немного стыдно становится, что деньги предложила.

— Подождите! — я окликаю Тамару, когда она шагает за порог. — Можно вопрос не по теме? — краснею, но мне нужен её ответ.

— Попробуй, — она хитро, улыбается.

Я выскальзываю в подъезд, прикрываю дверь:

— Вы уверены, что он… ну… нормальный? Мне страшно оставаться с ним вдвоём, а выгонять раненого в ночь как-то неловко.

— Не выгоняй, пусть переночует, а с утреца решишь.

— Что решу?

— Всё решишь, — доктор берёт меня под локоть. — У меня чуйка на порядочных мужчин, — подмигивает мне и идёт вниз по лестнице.

Угу, чуйка у неё и именно «на мужчин» — во множественном числе. Потому что живёт наша доктор сразу с двумя. Лет тридцать уже, наверное. Впрочем, они оба порядочные — с этим не поспоришь.

Я захожу домой и, запретив себе даже малипусенькую мысль о разврате, заглядываю в зал. Гость лежит на диване, глаза закрыты, дышит мерно — спит. Вот и замечательно. Прикрыв дверь, на цыпочках иду в ванную. Надо коридор отмыть…

…Убираюсь до трёх часов ночи. Устала жёстко, ноги не держат. Мне завтра к первой паре в универ — вставать рано. По-хорошему, я уже десятый сон должна видеть.

Быстро умываюсь и топаю к себе в комнату. Переодевшись в чистое, падаю на кровать — тело от усталости ноет, а сна ни в одном глазу. Блин! Как уснуть, когда в доме чужой человек? Да ещё такой… большой. Тамариной чуйке можно доверять, но…

Бойся своих желаний. Ужастик!