Мед

Неприятно узнать, что у Марка были с Ирой отношения, и от некоторых подробностей меня воротит. Но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Теперь всё в прошлом. Наверное, Ирину посадят…

— …Значит, батя поделился с тобой моей биографией? — мишка сердито гнёт бровь. — И ты молчала…

Кх-м… Кажется, я сейчас отхвачу по попе.

— Я не всё знала, — мотаю головой. — И вообще, тебе нельзя было нервничать, — бурчу.

— А вам, мадам, нельзя нервничать сейчас, — в палату заходит Тамара.

В стильном медицинском халате, причёска — волосок к волоску, с планшеткой в руке, очки на носу в золотистой оправе. Вся такая из себя доктор-доктор… В смысле, человеческий доктор.

— Здрасьте, — я хлопаю ресницами, перевожу взгляд на Марка.

Не похоже, что он удивлён. Всё норм, да?

— Что-то пациентов у меня больше, чем надо, — ветеринарша смотрит на нас с мишкой.

— Размножаемся, — шутит Марк и встаёт с кровати.

— Это ты верно подметил… — бурчит себе под нос докторша. — Я твой лечащий врач, Диана, — сообщает мне.

— Но вы же ветеринар… — Я уже совсем ничего не понимаю.

— Это я у вас на ферме, прости хоспади, ветеринар, а здесь я — главный врач. У нас в клинике разные пациенты бывают, но в основном оборотни… Ох, ни хрена ж себе! — Тамара цепляет пальцем бирку на воротнике Марка. — Иваныч!

— Что? — в палату заглядывает Михаил.

— Я говорю, спонсорской помощи для моей богадельни давно не видно, — главврач срывает бирку. — А тем временем твой пацан в костюме от известного бренда рассекает! — щурится ехидно.

— Том, ты в мой карман… — осекается. — Марк давно сам себе вещи покупает.

— Не надо ля-ля! Он удавится купить себе олимпийку и треники за пятьдесят кусков.

— За двадцать пять, — ворчит Иваныч. — Это прошлогодняя коллекция.

— А-а-а, значит, ты зажопил сыну на костюм? — Тамара едва сдерживает смех. — Тогда гони мои десять тысяч!

— Какие десять тысяч, Тома?! Ты охренела?!

— Помнишь, мы с тобой поспорили? Ты говорил, что у оборотней-медведей двойня родиться не может, а я говорила — всё возможно.

— Не было такого, — фыркает Иваныч. — Я тебе не генетик-шменетик — ничо в этом не понимаю.

— Не понимаешь, — соглашается Тамара, — но под водочку поспорить любишь. — Десятку давай.

— Это было в девяносто седьмом, до деноминации. Я тебе десять рублей должен.

— Миша-а… — суровым тоном давит докторша.

— На карту кину, — хмурый депутат достаёт из кармана телефон.

Это что сейчас было?

Я смотрю на Марка и по выражению его лица вижу, что он тоже… обескуражен. Всё понимаю — Тамара и Иваныч давние друзья, но мы тут не на посиделках вроде. Я бы хотела узнать про своё здоровье. Если можно, конечно.

— Булочка, я, кажется, понял, о чём они, — на мой живот ложится тёплая тяжёлая ладонь Марка.

— Бинго! — Тамара хлопает в ладоши. — Мишаня, пять тысяч сверху накинь, пожалуйста. Твой сын первым догадался.

— Я так без штанов останусь, — ворчит Иваныч и переводит деньги на карту подруги.

— У Марка погонять возьмёшь, — она хохочет.

— Это что?.. — хватаю воздух ртом. — Я беременна?

— Два! — мишка сияет. — У нас будет сразу два медвежонка!

— Но… кровь?.. — у меня в груди холодеет. — Что-то не так, да?

— Норма, — заявляет Тамара. — Ты человек, носишь двух оборотней — нагрузка серьёзная, вот сосудики и лопнули. Ничего страшного, бывает. Так… — листает бумаги на планшетке. — Да, по анализам и УЗИ всё прекрасно. Шесть недель, два плода. Поздравляю!

— С-спасибо, — у меня снова слёзы на глазах.

Но теперь я хотя бы понимаю, откуда эта эмоциональная нестабильность взялась. А кое-кому тут с довольной моськой стоит перекусить лимоном. Не Марку — мне, девять месяцев двойню оборотней носить…

Я сержусь на мишку, а через минуту забываю про внезапно нахлынувшую обиду. Вот это качельки!

Кажется, даже в воздухе витает праздник. Давно забытое ощущение из детства. Когда ждёшь Новый год, подарков от Деда Мороза и конфет. В это время они особенно сладкие — не такие, как летом. И вообще всё вокруг кажется особенным.

Эпилог-бонус. Когда есть всё

Два года спустя

31 декабря

Я сижу на диване в гостиной нашего лесного дома, и я в шоке.

Как так-то?! Всего на секундочку отвернулась, чтобы достать из коробки ёлочный шар. Оборачиваюсь, а вместо моих детей на ковре два медвежонка… спят. Только порванные подгузники и разбросанные кубики напоминают о том, что это Кира и Даник.

Я в шоке!

Сначала запаниковала, потом немного успокоилась и полчаса няшкала кожаные пяточки медвежат, пытаясь смириться с «тщетностью бытия».

Первое обращение наших двойняшек — и сразу в первую спячку… В новый год! А мы подарков им накупили, блин.

— Уложил, — Марк по лестнице спускается в гостиную.

— Всё хорошо? — мне ужасно грустно.

— Это я у тебя хотел спросить, — он садится рядом со мной на диван, обнимает. — По какому поводу траур?

— Я думала, что это будет наш первый новый год вместе. А дети уснули, — кладу голову Марку на плечо и шмыгаю носом.

— Брось, булочка… Мелким и двух лет нет — они не запомнят этот новый год. Но! — чмокает меня в макушку. — Если Тамарины таблетки окажутся не фуфлом, у нас будет ещё много новогодних чудес.