Медаль для мародера

Я всхлипнула. Он колебался. Если я правильно понимала его настроение, то он бы ушел не раздумывая, но его рука, назло ему, запомнила все, что надо. Это и было единственным аргументом в мою пользу. Я торопливо размышляла. Не стоит перебарщивать. Оставить его у себя я, конечно, сейчас смогу, потому что никакой он не импотент. Это стопроцентно. Но завтра он может разозлиться на собственную слабость, а значит, и на меня, и тогда прощай, голубые мечты. Лучше не торопить события. Тем более что мой план не ограничивался банальным заманиванием мужчины в постель на наживку в виде кружевного пеньюара. Не такая я дура. Укрепление позиций должно происходить по всем направлениям.

Поэтому я всхлипнула еще разок, как бы машинально натянула на себя плед и стала извиняться.

— Господи, Костя, извини, извини меня, пожалуйста. Конечно, ты идешь с работы, устал, а тут я со своими дурацкими проблемами. Но я тебе очень-очень благодарна — ты только зашел, и стало легче. Может, ты и правда дашь мне свою таблетку? Вдруг она поможет?

Кажется, он облегченно вздохнул. Очень уж быстро достал стандарт таблеток из кармана куртки (зачем он с собой носит снотворное?), оторвал две штучки, одну положил на столик, одну дал мне. Пришлось выпить.

Я стала опять его благодарить и вдруг почувствовала, что хочу спать. Завернувшись в плед, проводила Костю до дверей, все время что-то бормоча, еще помахала ему рукой на прощание, закрылась и, упав на диван, уснула мертвым сном.

* * *

Когда я открыла глаза, день был в разгаре. Голова казалась тяжеловатой, но я быстро вспомнила все, что случилось ночью. Я потерпела неудачу, это стоило признать честно. Но все-таки я выкрутилась из неловкой ситуации и не попала в положение совсем уж отвергнутой. Можно было представить дело и так, что я сама не захотела спать с этим дураком Костей и деликатно выставила его из квартиры. Можно-то можно, но уж себя обманывать не стоило.

Впрочем, я не из тех, кто сразу сдается. Если уж и разработанный мною планчик сорвется, тогда придется отказываться от дальнейших попыток укротить холостяка-соседа. Но пока будем брать быка за рога.

Я подскочила с постели, приняла душ, нанесла самый скромный макияж, натянула джинсы и футболку и пошла наверх.

Он открыл дверь с сигаретой в зубах, рукава рубашки были закатаны. Я не стала спрашивать разрешения войти и, бросив «Привет!», протиснулась между ним и косяком. Главное — не останавливаться и не медлить. Он еще ничего не сообразил, а я уже была в комнате.

— У меня к тебе дело, Костя!

Он вошел следом за мной.

— Может быть, попозже? Я сейчас занят.

Так я ему и поверила! Дверь-то он закрыл на замок, значит, все эти реплики — пустые отговорки и выпроваживать меня сразу он не собирается. Я упала в кресло.

— Костя! У меня горе!

— Вот как?

— Тебе что, даже не интересно, что случилось?

— То же, что и ночью?

Он протянул мне сигареты и дал прикурить.

— Какой ты бесчувственный!

— И буду таким еще часов пять. Меня работа ждет.

— Курить у тебя время есть, а помочь…

Я на всякий случай хлюпнула носом, хотя ночной эпизод все-таки меня смущал — как бы не перегнуть палку со слезами и несчастьями. Можно показаться истеричной дурой. Худший вариант!

— Мне очень интересно, что у тебя случилось, — без всякого интереса сказал он.

— Если бы ты не был профессиональным фотографом, я бы к тебе со своим горем не пришла бы, не думай!

— Я и не думаю.

Я почти победно кинула на столик фотоаппарат — подарок предыдущего кавалера. Это была одна из двух моих «мыльниц», в принципе не самая дорогая на свете, поэтому накануне мне было совершенно не жалко портить конструкцию.

— Он сломался!

Костя весьма противно усмехнулся.

— И что?

— Ты не понимаешь, Костя!

— Денег на починку нет? Могу одолжить.

— Эх, Костя, Костя… Я была вчера на концерте моего любимого Саши Б., хотела его сфотографировать, а он (я очень выразительно махнула рукой в сторону искалеченной мной техники) сломался!

— Есть же другие фотографии: в газетах, журналах, плакаты, наконец… — ни к селу ни к городу сказал Костя. Мне не понравилось, что он это сказал.

— Это другое. Я была совсем рядом с ним, вплотную, а аппарат не сработал. А Вика сняла его на Polaroid, и Саша даже расписался на снимке.

— Мне очень жаль, что так вышло, Мара, но фотоаппарат лучше отнести в мастерскую. Я не умею их чинить.

— А они починят только через три дня, не раньше.

— Ну и что?

— Так сегодня последний концерт Саши в нашем городе! Я не успею.

Я почему-то чувствовала себя так глупо, что глаза сами собой наполнились слезами. Ну что он за пень такой? Неужели до него еще не дошло, что мне нужно? А если дошло, но он просто не хочет продолжать со мной знакомство? Но почему? Потусовались бы да и все. Вышло бы чего-нибудь — хорошо, не вышло — и ладно. Чего он так сопротивляется?

— Хорошо, я посмотрю.

Он совершенно серьезно взял фотоаппарат в руки. Неужели и правда собрался его чинить? Полный привет!

— Ничего не поделаешь, — сказал Костя, — не могу починить, тут нужен специалист. Я же только кнопки нажимаю.

Я поджала под себя коленки и задумалась — продолжать, не продолжать. Вдруг он спросил: