Медаль для мародера

— Подожду, — сказал я. Свистун редко ведет себя столь деловито, наверное, что-то случилось.

Я пока занялся своими делами. Переложил цветные фото из фирменного пакета с названием салона в картонную папочку без надписей, нарезанные по четыре кадра негативы аккуратно завернул в писчую бумагу и положил туда же. Ни к чему клиентам знать, как я делаю цветные отпечатки. У меня дома фотолаборатория — этого им достаточно. Убрал «вечеринку» в кожаную сумку, оставив на столе только конверт с ДТП. А журналист наконец перестал тарабанить по клавишам.

— Извини, Костя, я тут срочный материал добиваю. Представляешь, грохнули директора мебельной фабрики из твоего района. Ну, помнишь, он еще на Зверева бочку катил? Убили среди бела дня в подъезде у любовницы. Покойник, видишь ли, диету такую соблюдал, вместо обеда к любовнице мотался. Очень удобно — жена с часу до трех не ищет, коллеги не беспокоятся. Говорят, действительно худеть стал, дядька-то он был толстый. Да только там его киллер и подловил. Рабочий день у директора, как и у всякого начальника, — нерегламентированный, замаешься караулить. А к любовнице он являлся как штык — в 13.10. Вот что значит — настоящее чувство. Две пули в грудь, одна в затылок — контрольная. Менты сами не знают, какую версию отрабатывать. То ли у этой бабенки еще кто-то на диете был, то ли на фабрике какие-то внутренние разборки… Ладно, что там у тебя, показывай.

Я протянул конверт. Показывай! У настоящего профи товар можно покупать, как алмазы у Де Бирс, — в закрытом ящичке, не глядя. Пора бы Игорю это усвоить, давно уж из инженеров в журналисты переквалифицировался.

— Отлично! — Свистун так обалдел, что замер с открытым ртом. — Классный фоторепортаж! Я поговорю с главным, может быть, прямо с первой полосы и начнем. И небольшую информацию напишу, буквально строк семьдесят.

— Как хотите, — сказал я, потому что не знаю, как Игорю, а мне все равно. Я уже публиковался на всяких первых полосах, так что эта меня не интересует. Если заплатят хорошо, я и в заводскую многотиражку снимок дам. Только у заводов денег нет, а эта редакция и городской бюджет доит, и на рекламе крепко стоит.

— Гонорар я у редактора утвердил, уже выписали, так что можешь сразу получить, — сказал Свистун самые главные слова.

— Спасибо.

— Как договаривались, — со сдержанной гордостью заметил Игорь.

По нашим временам действительно нелегко выбить из начальства тройной гонорар. Потому я в свое время и бросил пахать на «Вечерку». Славы немного, денег еще меньше, даже если снимать по два-три сюжета в день. Вместе с проявкой — это рабочий день в 12 часов, как на каторге. Попробовал сотрудничать с московскими агентствами — тоже без толку. Они провинциальных журналистов и фотокоров ни в грош не ставят. В прошлом году «Известия» за одну информацию платили 10 тысяч! Меньше местных газет. В советские времена и то такого не было. Смотался я тогда в столицу нашей родины, посмотрел, сколько там ребята получают, и завязал с агентствами. Перешел туда, где деньги есть — на частные заказы. А Свистуну помочь — это так, между делом, по старой дружбе, да еще чтобы рабочую форму поддержать.

— Кстати, Константин, я чего тебе начал про убийство-то рассказывать, — спохватился Игорь, — мне к материалу снимок нужен этого директора. У нас сам знаешь: ответсек как свалит все фотографии в одну папку «Люди опубликованные», так ни черта не найдешь. Может, мы и снимали его, да теперь не разберешься. Ты посмотри, пожалуйста, у себя в архиве, ладно?

— Хорошо, если время будет, — киваю я, хотя со стороны Свистуна это уже наглость. — Как фамилия покойничка?

— Реутов Алексей Никитич.

— Посмотрю, пока.

— Счастливо.

Прежде чем покинуть редакцию, я заглянул к Любочке, которая в поте лица совмещает обязанности секретарши и кассира.

Сделав еще кое-какие дела, к двум часам, как и договаривались, я заехал в офис Зверева. Ничего необычного: приличного размера кусок первого этажа жилой девятиэтажки, евроремонт. Из общего коридора — двери в комнаты сотрудников, там расставлены столы с компьютерами, шкафы с папками. На стенах чересчур много плакатов с портретом хозяина, а по углам, я заметил, распиханы пачки не расклеенных пока листовок. Значит, это не только офис, но и предвыборный штаб. В дальнем конце коридора дверь с именем босса на табличке. Но мне туда соваться не велено. А где же помощничек? Здесь. Вот он несется с озабоченным видом по коридору.

— Добрый день, Сергей.

— Здравствуйте, Костя. Зайдем ко мне.

Ныряем в одну из боковых дверей. Здесь только один стол и один шкаф. Сергей забирает у меня из рук папку с фотографиями, а взамен достает из стола конверт с деньгами.

— До свидания, — провидчески говорит он.

— Пока, — легкомысленно бросаю я.

С этого момента плавное и, не побоюсь этого слова, плановое течение моей жизни закончилось…

* * *

На пороге квартиры меня встретил телефонный звонок.

— Алло, я слушаю?

— Константин? Здравствуйте еще раз.

— Простите, кто это?

— Сергей.

— Какой Сергей? Иванов, ты?

— Мы только что с вами встречались.