Медаль за город Вашингтон

Вскоре после окончания войны мне пришлось по долгу службы заехать в Вашингтон, где один армейский приятель предложил мне посмотреть город. Самым красивым зданием был, наверное, Капитолий – место, где заседает Конгресс. И пока я глазел на античный портик, над которым возвышался огромный белоснежный купол, увенчанный статуей Свободы в шлеме, с мечом и щитом[14], из здания вышел желчного вида толстяк в полковничьей форме в сопровождении нескольких офицеров и двух людей в цивильном, но с несомненной аурой людей из адвокатского сословия.

«Посмотри, это полковник Чайвингтон», – шепнул мне приятель. Помнится, я лишь кивнул – тогда про него писали все газеты. Про то, что, по его словам, его люди убили в Колорадо «от пятисот до шестисот опасных краснокожих», тогда как другие свидетели говорили о том, что убито было около пятидесяти стариков и более сотни женщин и детей и что у женских трупов вырезали гениталии и «украсили» ими седла, а у беременных – нерожденных детей из утробы матери.

Обычно Конгресс подобные эксцессы не интересовали, но зверства шокировали всех настолько, что в данном случае дело шло к трибуналу. Впрочем, не все газеты верили в его вину, напирая на то, что он до войны был пастором-методистом, другие же называли его кровавым пастором. Но общая амнистия для ветеранов войны армии Севера сделала его преследование невозможным, тем более что до войны он был известен как убежденный аболиционист.

Но ему тогда все же пришлось уйти в отставку – а теперь, получается, его опять вернули в строй. Тем более что, как мне рассказывали, в Колорадо в 1864 году его направили после того, как он сначала бежал с поля боя, а потом приказал повесить двух раненых конфедератов, на которых он наткнулся во время бегства.

С тех пор он изменился мало, разве что волосы его немного поседели, а лицо еще более обрюзгло. Он наклонился ко мне и заорал:

– Да, восстановили, и в старом звании, но это вас не должно интересовать. А вот что вас должно интересовать, это то, что вы теперь обязаны исполнять все мои приказы.

При последних словах поросячья физиономия приблизилась к моей, и брызги его слюны попали мне на лицо. Я не спеша утер физиономию носовым платком и спокойно ответил:

– Я начну их исполнять лишь после того, как увижу письменное распоряжение о моем подчинении вам, и ни на минуту ранее.

– Будет вам письменное распоряжение – а после него трибунал. Это я вам обещаю. И если вы и далее будете чинить препятствия моим людям при исполнении их обязанностей, то я гарантирую вам расстрельную команду. – И Чайвингтон, с силой хлопнув дверью, покинул помещение, еле-еле разминувшись с капитаном Сиверсом, командиром роты H, пришедшим первым.

– Сэр, – отдал он мне честь. Видно было, что ему было весьма интересно узнать, кто это был, – но сам он никогда бы не спросил.

Я решил его просветить:

– Это, возможно, новый комендант города. Полковник Чайвингтон.

– Чайвингтон, сэр?! Про которого когда-то писали в газетах?

– Он самый.

Вошли капитаны Дрекслер и Ричардс, командиры рот C и G. Капитана ван Дорна все не было, что было весьма странно – он был лучшим моим офицером и никогда не опаздывал. Значит, что-то стряслось, подумал я и сказал:

– Не будем дожидаться капитана ван Дорна – не сомневаюсь, что его нет из-за какой-либо чрезвычайной ситуации. Буду краток. Во-первых, про вчерашнюю ночь и про пресечение преступных действий людей из 74-го Цветного полка в зоне нашей ответственности. Центр города, где до того патрулировала рота, подконтрольная трибуналу, вчера заняли новоприбывшие, и он, увы, в нашу зону ответственности не входил. Примерно то же происходило и в некоторых районах вне кольца укреплений.

«Да, – добавил я про себя, – вчера уже во второй половине дня оттуда слышались выстрелы и крики, а ночью там горело, причем в самых разных местах. До сих пор воздух пропитан запахом гари».

Вслух же продолжил:

– Должен особо отметить капитанов Сиверса и ван Дорна, которые не стали дожидаться начала подобных… – тут я с трудом подобрал подходящее слово, – акций и заранее перешли на усиленный вариант службы. Сделано это было весьма грамотно, и все попытки устроить беспорядки подавлялись немедленно. Оба командира рот справились со своими заданиями на отлично.

Я чуть помедлил и продолжил:

– У капитана Дрекслера случилась перестрелка, в результате которой появилось двое раненых с их стороны. Необходимо было действовать более решительно, тогда до стрельбы бы не дошло. Далее. Капитан Ричардс не сразу отреагировал на появление на его территории этих людей, и результат, как он мне уже доложил, – у него двое убитых и пятеро раненых из числа личного состава. Я верно излагаю, капитан?

– Так точно, сэр, – виновато склонил голову тот. – Но мы потом ответным огнем убили и ранили мародеров.