Медаль за убийство

Я взяла с книжной полки список пьесы, сделанный Люси. Помимо действующих лиц, она вписала в него фамилии актеров, исполняющих соответствующие роли, и их адреса.

Я показала эти фамилии капитану.

– Кому, кроме Элисон, она могла бы довериться?

Капитан пробежался пальцем по списку фамилий. Палец остановился на Дэне Руте, по пьесе – скупце, возрожденце[46] и злополучном мистере Прайсе, покончившем с собой.

– Они иногда возвращались вместе домой.

Капитан не сказал мне ничего такого, чего бы я не знала раньше.

– Мистер Рут живет в первой же комнате несколько ниже. Но вы можете исключить его из подозреваемых в каких бы то ни было махинациях. Вежливый и приличный молодой человек. Всегда вовремя вносит плату за комнату. Так сказать, человек в футляре. Что до его театральной игры – его пришлось заставлять, он не доброволец. Мисс Джеймисон едва ли не силой вынудил его сыграть половину мужских ролей.

– А что вы знаете о других членах труппы?

– Вам бы лучше расспросить о них Авантюристку. Извините, вырвалось. Так я прозвал для себя мисс Джеймисон.

– Я расспрошу о них мисс Джеймисон. Но что о них думаете вы? Богатый человек… в перспективе муж Люси, осмелюсь заметить, он не в составе труппы, но ведь я найду его имя в театральной программке?

Я побуждала его признать, что перспективным женихом был Лоуренс Милнер. Его реклама помогла Мэриэл осуществить постановку спектакля. Она сказала, что он оплатил приличную сумму за рекламу на целой странице программки о том, что «компания “Милнер и сыновья” могут поставить все необходимое для ваших автомобильных дел».

Капитан опустил глаза и принялся разглядывать свои отлично начищенные ботинки.

– Я точно знаю, с кем не хотел бы, чтобы она завязала дружбу. Вы обратили внимание, как Люси смотрела на агента по недвижимости, когда они играли в этой проклятой пьесе?

– Но, капитан, они же исполняли свои роли. Это ведь всего только игра.

– Для меня это смотрелось вполне жизненно, да и для…

– Для?..

Неужели он готов упомянуть имя мистера Милнера?

– Для всех остальных зрителей, находившихся в театре, я бы так сказал.

В этом он был прав. Человек театра, мистер Уитли, тоже заметил и отметил это.

Негромко хлопнула дверца почтового ящика. Пару секунд никто из нас не двигался.

– Вторая доставка почты, – произнес капитан.

Он напрягся, сидя в своем кресле, и изо всех сил сжал ладони в кулаки.

– Я подойду.

Он кивнул.

Я вышла в прихожую. На коврике под дверью лежало одинокое письмо. Адрес на конверте был написан теми же печатными буквами, что и на предыдущем.

КАПИТАН Р. О. УОЛФЕНДЕЙЛ К. В.

29 СТ-КЛЕМЕНТ-РОУД

ХАРРОГЕЙТ

Единственной разницей с предыдущим адресом было то, что слово «капитан» и сокращение награды «Крест Виктории» – «К.В.» – оказались подчеркнуты. Что это означало? Было ли каким-нибудь намеком или насмешкой? На конверте была наклеена местная марка за один пенс, погашенная почтовым штемпелем сегодня в 6.25 утра в Харрогейте. Я положила конверт на откидную доску секретера. Капитан протянул мне нож для бумаг. Послание гласило:

ТЫСЯЧА ФУНТОВ И ВЫ ПОЛУЧИТЕ ОБРАТНО ЛЮСИ ЖИВОЙ

ОСТАВЬТЕ НАЛИЧНЫЕ В ПОЛДЕНЬ ПОНЕДЕЛЬНИКА В ДУПЛЕ СТАРОГО ДУБА В ДОЛИНЕ САДОВ ЗАТЕМ СТУПАЙТЕ ДОМОЙ

ЕСЛИ СООБЩИТЕ ПОЛИЦИИ ОНА УМРЕТ

В конверте была еще прядь темно-русых шелковистых волос, заплетенных в косу и перевязанных шпагатом на обоих концах.

– Это определенно волосы Люси, – проговорил капитан.

– В адресе на конверте ваше воинское звание и награда теперь подчеркнуты. Как вы считаете, что это может значить?

Его довольно крупный кадык непроизвольно дернулся, когда он сглотнул слюну.

– Понятия не имею, – ответил он ровным голосом, в котором мне все же послышался оттенок беспокойства. Или же подавленный страх?

– Была Люси знакома с кем-нибудь из ваших сослуживцев по армии? Или, возможно, с кем-нибудь, кого возмущает то, что вы там делали?

Я пыталась найти хоть какие-то зацепки. Еще учась в школе, я слышала о Эмили Хобхаус и проводимой ею кампании против концентрационных лагерей, в которых мы, британцы, содержали бурских женщин и детей после того, как их дома и фермы были разрушены.

– Напомните мне, капитан. Ведь было же какое-то оскорбительное прозвище для тех людей, которые не поддерживали нашу войну в Южной Африке. Как их называли?

– Мы, патриоты, называли их крикунами или буролюбами.

– Здесь может иметься какая-нибудь связь? – спросила я.

– Да не может здесь быть никакой связи, – отозвался он слишком горячо. – Все это было целую жизнь тому назад!

– Мистер Милнер ведь был на бурской войне. Причем в звании капрала, если не ошибаюсь.

– Что все это имеет общего с исчезновением Люси? – поинтересовался капитан.

– Не знаю. Можете назвать это инстинктом. Я, конечно, могу ошибаться, но у меня чувство, что здесь есть какая-то связь.