Медаль за убийство

Я сразу же поняла, что этим молодым человеком является Родни Милнер. Очевидно, Лоуренс Милнер вряд ли бы пришел в восторг от перспективы брака своего сына с дочерью вдовы, которой приходится зарабатывать себе на жизнь. Такой брак шел бы вразрез с его планами возвыситься в обществе Харрогейта.

Мои чувства по отношению к мадам Гиртс смягчились, но не более чем на мгновение. Я хотела сказать ей, что Милнер мертв, однако вспомнила запрет инспектора Чарльза. Вряд ли в этом был смысл сейчас, когда уже половина Харрогейта знает и судачит об этом убийстве. Но не мадам Гиртс.

– Думаю, вам лучше опорожнить ванну и вылить весь этот ваш «вишневый ликер»…

– Благодарю вас, – облегченно вздохнула она.

– … потому что вряд ли я буду вашим единственным сегодняшним посетителем.

Мадам Гиртс нахмурилась:

– Что вы имеете в виду?

– Просто сделайте, как я вам советую.

– Но вы никому не расскажете?

– Ради Элисон, но не ради вас. А сейчас, пожалуйста, расскажите мне, где находится Люси Уолфендейл? Она приходила сюда прошлым вечером вместе с Элисон.

– Да, она заходила, но побыла у нас совсем недолго.

– Кто еще был с ней?

– Родни и его друг, тот самый, что был с ними в баре. Я забыла его имя. Его отец содержит пивную, и порой молодые люди собираются там поиграть в карты, когда заведение закрыто.

– Они заходили к вам в дом?

– Нет. Они только проводили нас.

– А Люси оставалась с ними?

– Она зашла в дом буквально на пару минут. Быстро выпила рюмочку вишневого ликера, даже слишком быстро. Потом сказала, что хочет еще застать Родни и его друга и попросить их проводить ее домой.

Значит, мне придется обратиться к Родни Милнеру. И я отнюдь не приходила в восторг от подобной задачи.

Единственным человеком, которого не упомянула мадам Гиртс, был ее собственный муж. Мне это показалось несколько подозрительным.

– А месье Гиртс? – спросила я. – Разве он не провожал вас до дома?

– Он пришел попозже.

– Один?

– К чему все эти вопросы?

Разумеется, она была права. Отслеживать все передвижения месье Гиртса было задачей для инспектора Чарльза.

– Я не слишком люблю, когда меня просят передать ложь. Прошлым вечером Люси попросила меня сообщить кое-что ее дедушке. Капитан Уолфендейл был уверен, что Люси осталась у Элисон, точно так же, как мать Элисон полагала, что ее дочь у Люси.

Брови мадам Гиртс от удивления поползли на лоб.

– Она так сказала… Я не помню ее слова совершенно точно. Клянусь вам, я думала, что Люси отправилась домой.

– Если она не обнаружится в ближайшее время, полиция организует ее поиск.

Мадам Гиртс выглядела искренне ошеломленной. Она покачала головой:

– Да, я солгала вам насчет Элисон. Но сейчас я говорю правду. Если полиция придет ко мне… Лучше я вылью воду.

Не говоря больше ни слова, мадам Гиртс стала поспешно спускаться по лестнице вниз, чтобы навести в ванне порядок.

Когда я вернулась в небольшую побеленную комнату, кот уже перебрался на покрывало. Элисон поглаживала его по голове. Я внезапно почувствовала, что сказала ей правду: все действительно будет хорошо. Элисон не отводила взгляда от своих рук, гладящих кота. Ее глаза начали медленно наливаться слезами. Я протянула ей носовой платок. Она промокнула им глаза и вытерла нос.

– Может, ты хочешь, чтобы я отвезла тебя домой? Я могу вызвать кэб.

– Нет! Пожалуйста, не надо. Мама не должна увидеть меня в таком виде. Я побуду здесь еще некоторое время. Мама считает, что мы вместе с Люси у нее.

– Люси знает, почему ты здесь?

Элисон отрицательно покачала головой:

– Не совсем. Она думает, что у меня просто задержка. Сначала она сказала, что я просто пропустила свой срок, поскольку нервничала из-за спектакля. Обычно у нас с ней это происходит одновременно. Поэтому я знаю теперь, что пропустила уже два срока.

– Но она же твоя подруга. Неужели ты не могла ей довериться?

– Люси сказала, что я не могу быть беременной. Понимаете, это произошло только один раз. И она считала себя виноватой в том, что оставила нас двоих в одиночестве. А когда мы сообщили об этом Оливии, то есть мадам Гиртс, она знала, что надо сделать, чтобы у меня все наладилось. Мы думали, это просто какой-то сбой, – жалобно добавила Элисон и принялась поглаживать живот.

Я с трудом подавила желание погладить ее руку.

Она посмотрела мне прямо в глаза.

– Но вы же никому не скажете, правда? Обещайте мне, что не скажете.

– Я никому ничего не скажу.

– Благодарю вас. – Элисон высморкалась в платок. – Мадам Гиртс хотела помочь. Она объяснила, что я могу быть беременной, а Родни не может жениться на мне в таком состоянии, чтобы не навлечь на себя позора.

– Родни говорил такое?

– Нет. Он ничего и не знает. Но дело обстоит именно так. Его отец… понимаете… у них ведь положение в обществе, которое они должны поддерживать, и мадам Гиртс объяснила мне это. Точно так же, как и я должна сознавать свое положение, равно как и моей мамы.

– Некоторые вещи более важны, чем кажутся. Не отказывайтесь от надежды. Если Родни любит тебя, вы поженитесь, и может, раньше, чем вы думаете. Верь мне.

Эти слова даже для меня собой прозвучали как предсказание цыганки, которой хорошо позолотили ручку.