Медальон

Мы замолчали на несколько минут, и я уже было подумал, что Нура засыпает, но она снова нарушила тишину.

– Ты так приятно пахнешь… Знаешь, если бы тот момент, когда мне будет суждено приблизиться к Великому Богу , уже наступил, то я бы остановила свой выбор на тебе.

– Если бы ты знала, как приятно с моей точки зрения пахнешь ты , то не говорила бы таких опасных вещей.

Она приподняла голову и попыталась разглядеть мое лицо в свете догорающего костра.

– А что плохого я сказала? Ты красивый, добрый… и, конечно же, умный, ведь все Великие такие, но я уверена, что ты лучше остальных. Правда… я почти ничего не знаю об этом , ты мне нравишься, и ты можешь меня научить ? Это ведь не проблема?

– Проблемы начнутся тогда, когда обо всем узнает твоя мама .

Нура снова устроилась у меня на коленях.

– Мама поймет. Ты сможешь ей объяснить?

– Смогу, конечно, если так… черт. Слушай, хватит уже об этом. Колыбельную я тебе петь не буду, но могу рассказать интересную историю.

– Хорошо, – согласилась Нура. – Я слушаю.

На рассвете я отвел Нуру «домой» и вернул потерянную дочь безутешной матери. Главная жрица осыпала меня благодарностями, которые постепенно перешли в приглашения «остаться и немного погостить – Великие заглядывают к нам не так часто», а потом и в недвусмысленные намеки. Мне пришлось спешно откланяться – оставаться в компании тридцати вакханок во главе с главной жрицей было небезопасно. Конечно, мое сердце они бы не съели, но могли сделать со мной много других, не менее изощренных (пусть и приятных) вещей. Пусть они и приняли обет безбрачия, дергать тигра за усы не стоило.
Когда я вернулся, солнце уже поднялось. Я поинтересовался у суетившихся темных эльфов, где мне искать мою спутницу, и они указали на один из невысоких домиков с аккуратно застеленной соломой крышей. Судя по задернутым занавескам, все внутри еще спали. Будить Дану было не самым изысканным на свете удовольствием, но подставлять под удар безвинных темных эльфов не хотелось, а поэтому я постучал и, не услышав ответа, вошел.
Дана спала на животе, положив одну руку на живот лежавшей рядом с ней светловолосой девушки – наверное, той самой, которую вчера привел в качестве ужина вампир с дионисийским бубном. Услышав скрип открывающейся двери, девушка вздрогнула и резко села. Дана же только недовольно заворчала и повернулась на другой бок.

– Можешь идти, – бросила она девушке через несколько секунд, чувствуя, что та не понимает, что ей делать.

Девушка оделась, не сводя с меня напряженного взгляда, и тихо выскользнула за дверь.

– И ты иди, – обратилась Дана ко мне. – Дай мне поспать, черт побери! Почему я должна вставать посреди ночи?! Судя по солнцу, только десятый час!

– Мы на востоке, Дана. Это позднее утро .

Она села на кровати и бросила на меня уничтожающий взгляд.

– Какой же ты нудный, Винсент, Великая Тьма тебя разбери! Чего пялишься? Не знаю, что с тобой в свое время сделала эта твоя вакханка, но у тебя не осталось ни капли стыда! Или за триста лет, что я была твоей наставницей, ты не видел меня без одежды?!

– Я подожду на улице. И лучше бы тебе спрятать твое украшение , если ты не уверена, что оно быстро заживет. Не думаю, что Магистру это понравится.