Медальон двух монашек

Середина августа 1896 года, по пути к селу Малиновка Балашовского уезда.

Ночь застала Потифора и Марфу на берегу Хопра. Им осталось – то доехать всего верст пять-шесть до Балашовского моста, но осторожный Потифор своей ценностью решил не рисковать: он хорошо был осведомлен о местном ворье, особенно активно промышлявшем в темное время на этой дороге у моста. А потому, отпустив на привязь лошадку, разжег костер на берегу реки недалеко от телеги.

Марфа спала на телеге, то и дело дергаясь во сне и вскрикивая. Когда же она начала стонать, Потифор и вовсе всполошился. Он уже не раз и не два походил к ней с горящей головешкой, чтобы разбудить, но всё никак не решался и снова садился у костра, сторожить её и лошадь. Но когда она глухо зарычала, как дикий зверь, Потифор сам перекрестился и её перекрестил, махнув над ней горящей головешкой. - Изыйди, дьявол нечистай!

Так говаривала его мать, отгоняя от малых детушек своих всякую нечисть, когда им снилось что-то плохое. Потифор, как самый старший, подглядывал за ней и невольно запомнил слова.

Как это ни странно, но Потифор, сколько себя помнил, всегда любил огонь: еще маленьким, однажды обученный отцом разводить огонь, он так полюбил этот запах и игру огня, что потом при первой же возможности разводил костер. Огонь его воодушевлял. Огонь придавал ему силу. Огню Потифор доверял все свои секреты, как самому верному и надежному товарищу и защитнику. В этом он быстро убедился, когда оставался в лесу ночевать на рыбалке или охоте.

- Как ты думашь, какая она? - спросил он у огня, вглядываясь в игру его пламени, будто ожидая от него ответа. Но хитрый огонь горел ровно, лишь изредка пощелкивая искрами. - Вот и я так думаю: ничо девка-то. А вот чо с ней случилося?

Костер вдруг вспыхнул, разбушевался, выбросил вверх сноп искр.

- Вот и я так думаю: попала дефькя в чо-то плохое. Как кур в ошшип! Уж шибко хреново ей видать! -- парень покосился на телегу. Но в этот раз там всё было тихо. Он подкинул пару сухих и толстых веток в костер и огонь радостным гудением одобрил его поступок. Но Потифор по-своему истолковал его гудение. - Вот и я грю. Матерю-то она свою схоронила ишшо прошлым летом, а шшаз? Ишь, как мается, болезная!

Но тут в голову его пришло сомнение. - А что мне отец-то да маманя за это скажут? Это кто ещё такая? А я и сам не знаю!

Потифор от этих мыслей даже растерялся на пару секунд, но потом выпятил грудь колесом. - А я им скажу «молоду жону везу»!

И так ему от этой мысли стало радостно, что даже огонь, поняв его состояние, разом охватил подкинутые ветки и осветил его лицо. Возможно, поэтому и принял за согласие с ним его потрескивание огня и подфыркивание.

Потифор улыбнулся: он всегда знал, что уж кто-кто, а огонь-то его лучше всех поймет! И, чтобы не испортить полученный от огня ответ, перестал с ним разговаривать.

Через некоторое время мысли его разбрелись кто куда, а самого Потифора начало клонить ко сну. Чтобы размяться, он взял горящую головешку и подошел к телеге. С одного взгляда тут же определил, что девушка мерзнет, хотя и скрючилась под армяком калачиком. Невольно и сам ощутил этот озноб.

- Вот, дурень! - парень хлопнул себя по лбу. - Молодая жена мерзнеть, а я стою тута!

И, подбросив два толстых бревна в костер, осторожно полез на телегу к Марфе. Осторожно, бочком примостился к ней и обнял её поверх армяка. Подождал еще немного и, убедившись, что девушка перестала дрожать, закрыл глаза.

Меж тем Марфе снился сон.

Вот она, молодая и красивая, собирает яблоки и поет песни. - Только что это с ней?

На руках, ногах, на всем теле появились противные толстые и черные волосы. Откуда-то в руках взялись ножницы и она начала их стричь везде, где только видела. Однако, не успевала состричь, как они опять отрастали. Мало того, еще и ногти начали расти, всё больше и больше напоминая вид когтей! Она уже и их стрижет, а они все растут и растут. Ну вот, слава Богу, всё состригла!

Смотрится в зеркало и видит. - О, ужас! Это вовсе не она, а какое-то черное волосатое чудовище смотрит на неё и нахально ухмыляется!

- Мар-фа-а-а! - голос чудовища уже звучит в ней. Она понимает и принимает его, не в силах больше сопротивляться этой мощи. - Мар-фа-а-а! Ты видишь, каковы мужики? Они тебя вовсе не спрашивали. Взяли силой то, что ты берегла! А ты – молодец, так ему и надо! Отомстила за себя! Но учти, их много. Наш враг хитер и коварен! Теперь он к тебе полезет с ласками, но ты не давайся!

И сердце девушки, еще совсем недавно превратившееся в сосульку, от внутреннего жара бешено застучало. Пот прошиб на лбу и пояснице. Она дернулась и застонала. - А-а-а!

Потифор открыл глаза. Восток на зеленом фоне горизонта желтел узкой полоской утренней зорьки. Неожиданно глаза Потифора увидели её глаза – злые и жестокие. И тут же он ощутил резкий удар по лицу.

- Ты чо, дефькя? - удивленно произнес Потифор, потирая ушибленную щеку. Он уже давно простил ей эту выходку, считая её продолжением неспокойного сна.