Медальон (СИ)

Расположившись в удобном кресле, я не отрывала взгляда от мужчины, разливающего чай, и гадала — сколько ему лет. Сначала показалось, что он совсем подросток. Возможно семнадцатилетний. Но сейчас, при близком рассмотрении, Эдвард казался старше.

Впалые щеки и мертвенная бледность кожи наводили на мысль о болезненности брата Розали. А вот его одежда… Тут паника вернулась, когда я предположила, что возможно он болен сумасшествием. Поэтому Розали и заперла брата в разрушенном особняке.

— Твой чай, — произнес Эдвард, прерывая мои размышления.

— Спасибо, — прошептала я, не зная как себя вести.

Мы смотрели друг на друга неотрывно. Не только я с интересом разглядывала собеседника, но и он меня. Хмурый взгляд темных глаз скользил по моему лицу, волосам, рукам. Я почти чувствовала его физически, будто Эдвард водил рукой.

— Здесь очень много старинных вещей, — произнесла я, чтобы избавиться от давящей тишины и прогнать тысячи мыслей, раздирающих взбудораженный мозг. Только в разговоре можно понять — сумасшедший Эдвард или нет.

— Моя семья собирала антиквариат годами. Мы очень любим все старинное, ценное, необычное, редкое. Очень редкое. Ты же понимаешь, о чем я говорю?

— Я?

— Разве сотрудникам музея не свойственны эти качества? Прикоснуться к истории — бесценные ощущения.

— Ну да, ну да, — согласилась я, понимая, что веду себя куда страннее, чем Эдвард.

— У тебя есть ко мне вопросы, — утвердительно произнес Каллен. — Я с удовольствием на них отвечу.

— Твой сюртук, — выпалила я. Мне чертовски хотелось услышать причину, почему этот «Эдвард Энтони кто-то там еще» не в джинсах, как все нормальные люди.

— Ах, это… — розовые губы расползлись в натянутой улыбке, не обнажая зубов, словно он намеренно не открывал рта. — В поместье на Рождество планируется тематическая вечеринка. Я подбирал себе костюм, когда ты приехала. Надеюсь, что погода не испортит планов, и гости доберутся в особняк без трудностей.

 — Только указатели поставьте в лесу. А то потом будете искать своих гостей с собаками, — ответила я, расценивая объяснение мужчины как вполне логичное. — Большое спасибо, что прислали коллекцию для выставки. Она вызвала оживленный интерес у ценителей искусства. Все билеты на открытие уже раскуплены.

— Это мелочи. Не может такая красота вечно пылиться в стенах старого дома.

Брат Розали казался нормальным, без признаков чудачества. И если бы еще не его кожа с синим оттенком, то я бы даже назвала его привлекательным. Хотя нет. Красивым и… благородным. Было в нем что-то такое притягательное и аристократическое.

Я окончательно расслабилась и сделала глоток ароматного чая из белой кружки с золотым ободком. Голова вмиг потяжелела. Ноги налились свинцом. Только сейчас поняла, насколько замерзла и устала, убегая от летучих мышей. Теплая комната и горячий чай согревали.

— По пути к особняку я видела стаю летучих мышей. Разве они здесь водятся?

— Летучие мыши зимой спят. Это был всего лишь ветер и снег. Ты, верно, устала с дороги, вот и почудилось.

«Мне столько всего почудилось», — подумала я.

— Наверху имеются свободные комнаты, где можно немного отдохнуть.

— Спасибо, но от этого точно откажусь. — Последнее, чего бы мне хотелось, — это уснуть в старинном особняке, где кроме меня и «покойника Эдварда Каллена» никого нет.

— Угощайся турецкими сладостями, — мужчина сжал алые губы в тонкую линию, причмокнув. Длинные пальцы погладили бок кружки с горячим чаем.

В корзине лежала пахлава, конфеты из нуги и мое любимое лакомство — рахат-лукум.

— Ты же любишь рахат-лукум? — спросил он.

— Возможно, — процедила сквозь зубы я. Эдвард словно читал мысли. И такие предположения могли пощекотать нервишки, но гипнотизирующий голос действовал как успокаивающий наркотик. И те странности, которые подмечали глаза, разум не воспринимал, считая их нормальными.

— Я хотела кое-что спросить у мисс Розали по поводу медальона с розой, который прислали в музей. Надпись на обороте. Я не смогла её перевести. На каком языке она написана?

Взгляд Эдварда, наконец, немного потеплел. Он подлил горячий напиток из пузатого чайника в мою кружку и произнес:

— Такого языка не существует. Пей чай, пока не остыл.

Мужчина очень медленно положил руки на колени и сжал пальцы. Он будто боролся сам с собой. Но мое кричащее об опасности сознание, оказалось в ловушке чар Эдварда.

Треск поленьев в камине усилился. В голове загудело. Но я старалась не показывать, что чувствую себя не вполне здоровой.

— Это семейная реликвия? — спросила и послушно сделала глоток.

— Медальон принадлежал моему предку. Очень давно. Украшение сделала одна девушка по имени Лея, которая была сильно в него влюблена. Эта надпись… Возьми медальон в руку.

— Как ты узнал, что он со мной? — я достала кулон из нагрудного кармана.

— Я не знал, — возразил Каллен. — Всего лишь предположил.

Серебряное украшение заблестело в бликах огня. Бутон ожил и распустился, как во сне. Мои глаза расширились от удивления. Но стоило моргнуть, как видение исчезло.

— Надпись гласит: «Ты проклятье моего сердца», — продолжил мужчина.