Медальон судьбы (СИ)

− Не запрещено. Иначе как бы я узнал об этом месте?.. Но эльфы так над ним трясутся, что не позволяют даже тем редким посетителям находиться здесь без присмотра, − снисходительно улыбнулся Торин, считавший выращивание цветочков пустой тратой времени.

Лина пожала плечами: против осмотра местных достопримечательностей она ничего не имела. Ну а насчёт того, что это делалось без разрешения… Так ведь они не будут делать ничего плохого. После долгой зимы и мрачных видов Лихолесья свежая зелень радовала глаз, и Лина решила не терять времени, чтобы успеть всё здесь осмотреть. Торин же, по большому счёту равнодушный к подобным красотам, просто шёл рядом и черпал удовольствие из того, что сумел ей угодить.

Самым красивым экземпляром девушке показались большие белые и бледно-розовые цветы, похожие на лилии. Она присела возле них на корточки и, притянув к себе один стебелёк, вдохнула аромат − такой удивительно приятный, но в то же время ненавязчивый, даже словно бы ускользающий, отчего хотелось вдыхать его снова и снова. Лина не знала, как они называются, и, конечно же, ни ей, ни тем более гному не было известно, что цветы эти сколь прекрасны, столь и коварны: их обманчиво слабый запах мог на короткое время вскружить голову неосторожному ценителю прекрасного и привести к тому, что он забывал о реальности.

Лина уже было подумала, а не сорвать ли ей на память один цветок, когда Торин вдруг резко пригнулся и, тронув её за плечо, приложил палец к губам. Достаточно было на секунду прислушаться, чтобы понять, в чём дело. В оранжерею вошли эльфы, видно каким-то образом всё же заподозрившие здесь чужое присутствие. Торин знаком велел Лине следовать за ним и стал осторожно отступать к выходу, в то время как эльфы, переговариваясь, исследовали противоположную сторону. Так, почти что на четвереньках, они выбрались из оранжереи, но, скрывшись от глаз стражников, слишком рано обрадовались. Заслышав позади себя шаги, Торин схватил девушку за запястье и торопливо потянул за собой.

Лишь добежав до комнаты принца, ближайшего верного укрытия, они смогли отдышаться. В суматохе Лина оказалась прижатой спиной к стенке, а Торин стоял совсем рядом, зачем-то придерживая руками её за талию. Жаркое дыхание гнома опаляло её шею и щеку, когда он поднимал голову, вглядываясь ей в глаза. Оба практически замерли, прислушиваясь к звукам, доносившимся из коридоров, а когда поняли, что за ними вовсе никто не гонится, одновременно весело рассмеялись.

− В Эреборе тоже есть на что посмотреть, − заговорил Торин, когда молчание затянулось. Они по-прежнему находились в опасной близости друг от друга, и гном не спешил отстраняться. − Только представь себе, большой зал, вдоль которого тянутся резные колонны, а в них горят самоцветы. Стены точно так же испещрены узорами из драгоценных камней. В особо лунные ночи свет проникает туда сквозь широкое окно, заставляя их оживать, сиять и переливаться. Придёт время, и я покажу тебе его…

Лина почувствовала, как он прижался ещё ближе к ней − хотя казалось, куда уж ближе! Пожалуй, сейчас было самое время извиниться, протиснуться к двери и бежать в свою комнату, но на душе было так легко и свободно, а близость Торина, отсутствие освещения и вовсе лишали остатков благоразумия. Да и почему она вообще должна уходить? Лина поймала себя на мысли, что хоть убей не может вспомнить ни единой причины, по которой она должна делать то, что противоречит её желаниям.

Между тем Торин прижался губами к её шее, и она слегка дёрнулась в сторону.

− Лирен?.. − принц поднял на неё вопросительный взгляд.

− Твоя борода… Щекотно просто, − Лина завозилась, пытаясь отвоевать себе больше пространства.

На губах Торина появилась не сдерживаемая довольная улыбка, он согласно приопустил глаза и плавно кивнул, отступая на полшага назад. В это время за окном порыв сильного ветра разогнал наползшие на луну тучи, и её юркие лучи мигом проникли в комнату и легли на шёлковые покрывала поперёк кровати. Торин взял девушку за руку и подвёл к кровати, а когда она села, слегка надавил на плечи, укладывая её в самый центр лунной дорожки. Сам он сидел рядом, не сводя с неё глаз.

− Что ты делаешь? − спросила Лина, немного смущённая его поведением.

− Любуюсь тобой, − просто ответил Торин и, расстегнув верхнюю пуговичку её рубашки, осторожно провёл пальцами по открывшемуся участку её груди.

Он мог и раньше, когда они оставались наедине, провести пальцами по её щеке или взять её руки в свои, но он впервые касался её так, как сейчас, и Лина внутренне вздрагивала под этими новыми для неё прикосновениями. Было и приятно, и немного страшно и даже капельку обидно оттого, что им и раньше могло бы быть так хорошо… А впрочем, нет. Всякое время, проведённое с Торином, было по-своему ценно, вне зависимости от того, чем они занимались. И трудно было сказать, с каких пор он стал для неё подобен солнечному свету: вроде и жить без него можно, но жизнь кажется серой и бессмысленной.