Медбрат Коростоянов (библия материалиста)

Внутренним чутьем или животным инстинктом, называйте, как хотите, я предугадывал некоторым образом настоящее положение наших общих скорбных дел по отношению к мумии тролля. Но именно это предугадывание и выводило меня более всего из равновесия. Я уже говорил вам, что не верю в чудеса, и вообще для меня само слово «вера» – это признак «ignava ratio», иначе ленивого разума. Когда в вопросах познания бытия слишком много черных дыр и белых пятен, когда вопросы эти требуют непрестанного внимания и каторжного труда для обнаружения хотя бы частички ответа, тогда и возникает вера. Она латает эти дыры и маскирует пятна, одним единственным «верю», и более от человека не нужно никаких усилий. Живи и радуйся, а главное, ни о чем не думай. Потому как, зачем? Вера объясняет все. Но если желаешь своего собственного, достоверного ответа, приближающего тебя к истине, тогда, мил друг, будь любезен сам. Слазь с церковных, теософских или сайентологических костылей и давай, топай, ножками, ножками, куда подскажет и направит то, что ты сваришь самостоятельно на сей предмет в своей голове. Поэтому предугадывание, открывшееся мне, я был волен принять или не принять, но отрицать его логическую значимость я не мог никак.

Итак, изложу по возможности кратко. Плоды моих раздумий, кои были горьки. Нашу больницу обложили. Со всех сторон. Профессионально и недешево. Но сразу не тронули. Напротив, сунули отвлекающую подачку. Потом случилась провокация с Феноменом. Тут Мотя был прав на все сто. Провокация и ничего больше. Что стоило «мертвому» Николаю Ивановичу выкрасть его в ту же ночь? Но не выкрал. А стал ходить кругами. Спрашивается, зачем? Так поступают даже самые распоследние тати, которым чужая кровь вода, если они не знают чего-то важного или боятся. Второго я тоже не исключал, наоборот, очень даже принимал во внимание, дальше поясню. Вряд ли мумия тролля искала что-то, она почти наверняка искала кого-то. Но на предмет чего? Выведать древний компромат или тайну золота партии? Даже мне было смешно. Значит, дело было не в информации от наших пациентов, это решалось бы легко – заходи и бери. Дело было в самих пациентах, в одном или в нескольких, пока оставалось неясно. И если не взяли внаглую, без заигрываний и бесовских выпендрежей, значит, это было непросто сделать. Значит, была опаска. И не было уверенности. Тогда у меня оставался только один, безумный способ объяснения. Кто-то из наших «болезных» постояльцев сказал о себе правду. Вернее, говорил ее всегда, но мы не слушали и не слышали. Какая-то из невероятных историй, годных разве для записи в карту, в подраздел клинического бреда, была настоящей? Получалось, что так. Представьте теперь мое состояние, когда я должен был принять свои рассуждения, как очевидный факт. Очевидное – невероятное. Это не телепрограмма, это происходило в моей жизни, это я сам накликал на свою голову. Но какая именно из историй? И чей рассказ заключал в себе иглу Кащея? Я намеревался узнать у Благоуханного, за этим я и приехал, так получалось? Так. Зато отныне я догадывался. В каком направлении нужно вести поиски. Паранормального, метафизического или параллельного бытия. А может, еще чего похуже.

Чтобы не предаваться голословным утверждениям, мне видится необходимым изложить в некоторых местах моего повествования самые значимые из выше упомянутых историй пациентов, подобных описанию жизни и деяний Феномена, которые предположительно могли вызвать интерес у Николая Ивановича Ваворока, «мертвого человека».

Но прежде еще одно небольшое отступление. Не в сторону, а тоже по делу. Это скорее относится к принципу отбора из массы бредовых россказней тех, что сыграли впоследствии определенную роль, и даже не столько сами фантастические повести, сколько люди, из числа наших постоянных питомцев, приписывавшие их себе в больном воображении. Как, не без доли изрядного скепсиса, думал я о них тогда, и как уже давно не думаю сейчас, когда настал черед мне вести мой собственный рассказ.