Медбрат Коростоянов (библия материалиста)

Слонялся я до позднего вечера. Уже и фонари зажглись, редкие и сиротские, на три разбитых один рабочий, но зажглись – для провинции это по летнему времени все равно, что сигнал полковой трубы к отбою. Однако именно фонари и навели меня на спасительную мысль, настолько очевидную, что я только диву дался, как такое простое решение не пришло мне прежде на ум. Где преклонить голову одинокому скитальцу с высшим образованием, компанейским нравом и несущественными требованиями к личному комфорту? Известно где. В студенческом общежитии, причем в любом. Там с фонарями самая жизнь и начинается. Гитары, гулянки, творческие и романтические «разборки», круговращение разгильдяйства в природе. Особенно если учесть, что в своих блужданиях я дважды прошел мимо внушительного фасада медицинского института. Да это почти коллеги! Узнать адрес было делом одной минуты у скучающего дежурного сторожа. Который почему-то принял меня за бедного приезжего аспиранта (старичок попался с претензией на всезнающее покровительство, но в первых двух пунктах, однако, угадал), и даже посетовал, что вот, мол, припозднился, теперь не поселят, придется мне до утра кантоваться по чужим койкам. Его бы устами! На койку я не претендовал, мне сгодился бы любой угол – в свое студенческое время я леживал на хлипких «дачках», на подоконниках, на столах и под столами, не всегда и с элементарной подушкой, было бы одеяло, а лучше два.

Студенческое общежитие – пристань, как известно мне из собственного опыта, гостеприимная. Никому нет интереса до того, кто ты на самом деле такой и откуда явился. Лишь бы человек веселый, а еще лучше с бутылкой. Второе было вообще не проблема. Сколько раз в комнату ко мне самому в Доме Студента Вернадского забредали личности колоритные и совершенно неопределенной социальной принадлежности! Которых я видел, между прочим, первый раз в жизни, и, зачастую, в последний. Помню одного маргинального типа с чиненной-перечиненной гитарой за плечами – на размалеванной деке места живого не было. Звался он Лука, без фамилии и без отчества, а прибыл на могилу Владимира Семеновича Высоцкого, чтобы почтить память и заодно поучаствовать в самодеятельном концерте. Откуда прибыл? А кто его знает. Предыдущий населенный пункт, имевший неслыханную честь принимать у себя Луку, по его собственным словам, был город Новотроицк, но что было до него – тут даже сам Лука путался в показаниях. И не мудрено, потому что сей народный бард почитал даже вынужденную трезвость величайшим грехопадением человечества. Жил он у меня и моего соседа Вани Лепешинского два дня, пропил и проел, все, с чем только возможно было совершить подобную операцию, не нарушая уголовного кодекса, каждую ночь давал оглушительные представления на лестничной клетке, действительно мастерски подражая хриплому баритону великого артиста. А потом сгинул в неизвестном направлении, не считая нужным попрощаться. Впрочем, мы с Ваней Лепешинским тоже не видели в этом нужды. Ну, пришел, ну, ушел. Еще кто-нибудь придет и также уйдет по-английски, экая беда!

Перекантовался я, как и рассчитывал. Пристал к компании матерых пятикурсников-практикантов – короткие переговоры через открытое окно первого этажа, (праздновали второй четверг месяца, событие, которое никак нельзя пропустить мимо), в пакете многозначительно-звонко стукались друг о дружку «перцовка» и поддельный крымский портвейн, – так чего же ты стоишь, чудак, залезай! Ага, вахтер! Надо ему больно! Известное дело – летние вступительные экзамены, общага забита «абитурой», не разберешь, свой-чужой.

Скверно только, что пришлось пить. Хоть и половинил, и через раз, но… С утра побрел под холодный душ, горячей воды кстати и не было. Дальше – случайное полотенце, кто-то дал зубную пасту, кто-то тупую одноразовую бритву, кто-то полпачки «риглис сперминт», все одно перегар от злоедучей «перцовки» до конца не удалось усмирить. Да ты заходи еще, клевый чувак, можно и без водяры! Что же, если прижмет, зайду, спасибо на добром слове.

Вместо опохмелки купил себе бутыль фруктового кефира, выдул залпом, стал как огурец. Можно было отправляться на встречу с Благоуханным. Автобусом добрался до нужной остановки, потом немало протопал пешедралом – «нужная остановка» оказалась адресом неточным. Надо думать, Благоуханный все больше на машине, статус, небось, обязывает, откуда ему знать наверняка общественные транспортные маршруты?